Растяпа. Блеск и нищета Комитета
Шрифт:
Мне здорово повезло, что я работал в Комитете по строительству и архитектуре при Администрации Увельского района. Более разумного и лояльного в плане межличностных отношений и настроя на трудовые свершения коллектива в жизни своей не встречал.
Мне здорово повезло, что я ушел из него еще до начала его агонии.
Я ушел, оставив моего кумира крепким и бодрым человеком – знающим, чего хочет в жизни, и твердо идущим своим путем. Что дальше с ним произошло – грустная сказочка, но слишком отполированная пересказами, чтобы казаться искренней. И все же сомневаться в её справедливости не было никаких оснований.
Возможно, все это давно отболело, и ворошить прошлое – неразумно. История обычная – корабль тонул, капитан покинул борт его не последним… Так в жизни тоже бывает. Какие же могут быть чувства у членов команды после этого к капитану?
Ладно, оставим это… Лично я грущу лишь о затонувшем корабле.
Я не имею ни малейшего права осуждать чужие ошибки и огульно считать всех, от меня отличных, глупыми или ущербными. Я смирился, достигнув старости. Мне не под силу оказалось переделать мир по собственному желанию. Как говорят, жизненные обстоятельства в очередной раз одержали победу над человеческими намерениями.
Одни шли наперекор им. Другие плыли по течению. Я оставался созерцателем на берегу. Но зато я научился принимать мир таким, каков он есть. Жизнь, как говорится, берет свое, чтобы мы против неё не замышляли.
Однако Судьбе, как она ни пыталась, не удалось порубить меня на кусочки, поджарить на сковородке и подать на стол к сильным мира сего. Я ни перед кем никогда не заискивал и очень этим горжусь. Правда, по мнению жен моих, в дураках остался. Но это они зря. Просто себя пытаются оправдать. А я не в обиде. И в одном они точно правы – лучше нам врозь, чем вместе быть…
У меня есть дети. Отцовская любовь – может, это единственная ценность, которую выносишь из семьи. Ну, а у кумира моего с этим все в лучшем свете. Единственное, наверное, в чем превзошел его я, так это моя флотская служба. Ему такое даже не снилось…
И тут уж вполне можно поставить точку. Если бы это был конец. Но это было начало моей увлекательной работы в Комитете по строительству и архитектуре при Администрации Увельского района.
Так что же с его председателем? Почему, когда, думая о нем, складываю единицу с единицей и получаю одиннадцать вместо двух? Теперь-то все кажется проще простого – человек достиг своего потолка и, ударившись, рухнул на пол. Но с другой стороны, все дело не в том, что видишь, а в том, как видишь. Вернее, как хочешь видеть…
Можно и так – карьера рухнула, а не человек, который до конца остался верен своим высокоморальным принципам. Иногда так бывает – долго вглядываясь в негатив, постепенно начинаешь различать позитив. Это я о фотографии, а не о проступках…
Размышляя о поступках Клипы, начинаю приходить к выводу – неужели главный показатель успешности человека это его карьера? К чертям собачим благородство, порядочность, честность? Быть не может! Не пойдешь ведь на Божий суд с депутатским значком. Не выпросишь себе государственными льготами райских кущ. Там, на Страшном Суде, все по-честному. Там нравственность выше тщеславия.
А мы об этом забываем. Или просто не верим в это…
Мне, признаться, доводилось в жизни чувствовать себя победителем, но этого надо уметь дождаться. Но, практически, невозможно ждать, если работа не приносит никого удовлетворения – ни морального, ни материального. Трудно – если удовлетворение однобоко. Бесперспективно – если предприятие вот-вот начнет пускать пузыри…
Уходил я из Комитета без сожаления, не желая быть затиснутым в рамки общей участи, хотя понимал как сильно мне будет не хватать его председателя примером для подражания. Я уходил в автономное плавание, но мне хотелось оставаться порядочным (конечно, в меру моих способностей) капитаном, заразившись порядочностью от кумира. Как, возможно, и другие, кто с ним работал…
Теперь, когда вся тщеславная суета позади, мне очень бы хотелось с ним поговорить.
2
К моему поступлению на работу в Комитет по строительству и архитектуре он уже имел много славных и добрых традиций.
Как-то уже рассказывал: иду на отъезд в начале девятого мимо здания райисполкома – а машина до аэродрома приходила в Увелку в 8-30 – в не зашторенные окна первого этажа вижу, что в левом крыле женщины стоят за кульманами, в правом – чаи гоняют и прихорашиваются, на себя подглядывая в индивидуальные зеркальца. Вечером возвращаюсь со службы, та же картина – справа прихорашиваются, домой собираясь, слева стоят за кульманами. Теперь загадка на сообразительность. Угадайте – в каком крыле райисполкома располагалась архитектура, а в каком отдел народного образования?
Такой подход к делу и правильная организация труда позволила Комитету построить на заработанные средства собственный офис на берегу «шахты» – внутреннего компактного водоема в поселке Увельском – с парадным крыльцом на улицу Октябрьская. На мой вкус – исключительно красивое здание.
Председатель Комитета не был поклонником Бахуса, но корпоративы в коллективе приветствовал и поощрял. Потому как проходили они всегда со смыслом и по разработанному сценарию. Такие застолья лишь укрепляют коллектив и жизнь производственную украшают.
Любил Клипа вывозить на выходные дни своих коллег в пансионат «Лесное озеро», где кроме отдыха всегда проводились деловые игры специалистами челябинской фирмы. К сожалению, я того славного времени не застал.
Когда еще суетился со своей «Лирой», Сергей Борисович меня приглашал, и я регулярно посещал междусобойчики по волейболу в спортивном зале второй школы. Потом они переместились в начальную на Советской улице, и там вообще народу приходило столько, что мячу негде было упасть. Любили спортивные занятия архитекторы – и мужчины, и женщины. А также их родственники и друзья. В Комитете, как на подбор, собралась плеяда таких замечательных людей, которые располагали к себе народ.
Выезжали мы и в Челябинск на большом мягком автобусе в театры, цирк, на массовые гуляния. Правда, собирал народ он у подъезда Администрации. Но инициатором всегда был Сергей Борисович, а пассажирами чаще всего комитетчики. Причем, выезжали семьями.
Вообщем, умели трудиться и отдыхать.
Кабинета в Комитете мне не нашлось. Поставили стол в бухгалтерии, под стеклом на котором хранил не фотографии жен-детей, а простенький рисунок Настеньки, который вернее было бы назвать обычной детской калякой-малякой, если бы он не имел собственного названия – «Мой папа на работе».