Ратибор. Окталогия
Шрифт:
– Так, остаётесь тут и охраняете Добролюба и Мирослава, поняли меня?
– Но…
– Не слышу!
– Так точно, поняли!
– Молодцы! – Ратибор взял свою секиру и направился к выходу. – А я пойду подсоблю малость. Авось мне повезёт и ещё найду кого…
Уже начало светать, когда рыжебородый богатырь покинул избушку Добролюба да отправился на поиски очередного противника. Собравшись с силами и сумев организовать оборону Караима, разгорячённые русичи устроили азартную охоту на действовавших разрозненно йотунов, вылавливая тех поодиночке. Понеся значительные потери и наконец осознав, что на этот раз переоценили свои силы и в лоб им не одолеть зарвавшихся наглецов, беззастенчиво вторгшихся на их территорию, оставшиеся
Глава 11
Таверна «Йотунхейм»
Через четыре дня после нападения на Караим
Полдень только-только наступил, а таверна «Йотунхейм» была уже практически битком. Заправлял ею Радислав, средних лет улыбчивый, полноватый мужичок, с аккуратными, коротко стриженными русой шевелюрой да бородкой. Был он личным поваром князя Святослава, а по совместительству взвалили на него обязанность и трактиром местным заведовать. После нападения йотунов остался он без своего верного помощника Гаврония; того свирепые турсы благополучно разорвали на части одним из первых. Поэтому Святослав отрядил Радиславу племяша Емельяна в качестве какой-никакой, а замены: уж блюдо с едой и вином донести до страждущего путника – дело нехитрое! По крайней мере, так всегда думается тем, кто никогда этим сам не занимался. На самом же деле ловко лавировать между столиками, неся полный поднос с питьём да кушаньем, и ничего при этом не уронить или не разлить – то ещё искусство, которому за день-два не обучаются. Тут практика нужна, причём регулярная. Потому Емельян, пребывавший явно не в восторге от своей новой должности, но переступив через гордыню, вот уже четвёртые сутки передвигался черепашьим шагом по залу харчевни, медленно и неуклюже разнося еду да напитки отдыхающим витязям; так как все знали, что занятие это новое для княжьего племянника, то и не торопил его никто.
Кабак был под завязку. Оно и понятно: после событий четырёхдневной давности, когда стая йотунов напала на Караим, Святослав строго-настрого запретил воинам покидать селение без острой на то необходимости, если только это был не многочисленный, хорошо вооружённый отряд, состоящий не менее чем из пятнадцати-двадцати человек. Потому и не было где яблоку упасть в «Йотунхейме»; скучающие бойцы стекались в трактир, чтобы посудачить да скрасить медленно тянущиеся, тоскливые будни за кружечкой-другой вина с медовухой, запасы которых из-за этого, к вящему неудовольствию Емельяна, стремительно сокращались. Ну и конечно, не терпелось витязям отведать и нового экзотичного блюда в таверне, – жаркого из мяса йотуна, которое оказалось по вкусу очень даже ничего и чем-то отдалённо напоминало курятину. Правда, далеко не все решились на подобный эксперимент; в частности, Ратибор, брезгливо поморщившись, заявил, что тому, кто предложит ему подобную стряпню, он засунет секиру туда, где звёзды не сияют.
В первый же день после нападения по верху частокола крепости протянули крепкую бечеву с привязанными к ней всевозможными бутылками, склянками да банками, издававшими мелодичный перезвон в случае, если кто заденет ненароком сие немудрёное охранное приспособление. Также были усилены караульные наряды; ратники на возведённом ранее настиле по периметру крепости стояли в прямой видимости друг от друга и менялись каждые три часа, регулярно перекликаясь. Четверо суток прошло с момента нападения. Йотуны больше не приходили.
– … Двадцать три погибших, двадцать три! – возмущённо вещал Милован, обращаясь к сидящим с ним за одним столом воинам, отхлёбывая при этом из кувшина с вином. – И с полсотни раненных той или иной степени тяжести! Есть совсем плохие! Борисвет, вон, при смерти: не сегодня-завтра к Сварогу отправится на пир – у него кишки до сих пор вываливаются наружу! Горидол живой, но лучше бы ему погибнуть в бою было, ибо без глаз остался да ноги одной! У Вышеслава руки вырвали с корнем, он теперь даже на нужник сходить сам не в состоянии!.. В общем, восемнадцать человек тяжёлых, кто не боец более! Итого, вместе с погибшими, минус… Сколько там выходит?
– Сорок один, – подсказал ему восседавший рядом Драгорад, прикладываясь при этом к стоящей перед ним кружке с медовухой.
– Да, верно! Итого минус сорок один витязь за одно утро! Остаётся, значит, боеспособных у нас… – Милован опять задумался. – Было сто двадцать ратников, когда вышли в поход. Минус сорок один, минус Белогор, минус Велибор и Гремислав… С Мирославом что?
– Семьдесят шесть бойцов, – снова посчитал за приятеля Драгорад. – А Мирослав очухался и уже ходит вовсю. Оклемался, в общем…
– Да, семьдесят шесть дружинников всего осталось! – Милован махом допил кувшин с вином и звонко жахнул им о столешницу. – Кто виноват и что делать, спрашиваю я вас, а?!
– Мы их тоже нормально потрепали, – угрюмо буркнул отдыхающий недалече Годимир, высокий, статный воин, подвигая к себе очередной жбан с медовухой. – Половину-то уж точно вырезали этих тварей клыкастых, что под покровом тьмы к нам пожаловали! Да даже больше, ибо не более тринадцати, ну, четырнадцати этих образин волосатых к нам через забор перемахнуло…
– Верно! – поддержал товарища сидящий с ним за одним столом Белослав, ещё один ратник из княжьей дружины. – Ведь только Ратибор в одно лицо троих уложил минимум! Ещё двоих у амбара словили, одного зарубили у конюшни, другого – подле сторожевой вышки покромсали на ломтики…
– И последнего меж двух избушек угловых зажали, что ближе всего к сарайчику нашему стоят, – перебил друга Зареслав, расположившийся рядом со своими приятелями по княжьей службе.
– Не-а, это был не последний, а предпоследний! Крайнего же завалил Яромир, успев метнуть ему в косматую спину копьё, когда тот через частокол перелазил, дабы смыться по-шустрому, – вклинился в разговор примостившийся тут же Далебор. – Ну а опосля и мы подсобили малость, подлетев да изрубив эту раненую тварь в труху! То есть девятерых, в общей сложности, точно убили, а это, выходит, куда больше половины напавших будет! Да, явно не ожидали эти страшные гадины такой отпор получить!
– Это уж точно, друже! – согласно закивали находящиеся в корчме воители. – Но вы видели их, а?! Ну и невероятные же упыри! Здоровые, лохматые, сильно приплюснутый нос с низко посаженными ушами, больше напоминающими обрубки какие-то, глаза красные, злобные, а когти с клыками у них – ого-го!..
– Ратибор, может, и завалил троих, – противно пискнул вдруг Милован, которому явно не нравилось, куда скатывается разговор, – да только он их сюда, в крепость, и привёл, если что!
В таверне воцарилась тишина. Все молча смотрели на Милована, который лишь пожал плечами в ответ на укоризненные взгляды и зло бросил в зал: – Что?! Я разве не прав?!
– Да, разве он не истину вещает? – развалившийся рядом Колояр одобрительно хмыкнул, за обе щёки уминая при этом добрый кусок жареного йотуна, как раз Ратибором и убитого.
Отдыхающие в трактире воины молчаливо переглядывались, обдумывая сказанное.
– Ты на его месте что бы сделал? – в конце концов хмуро молвил в ответ Зареслав. – Поди, бросил бы Мирослава помирать да один наутёк пустился?!
– Да хотя бы и так! – с вызовом ответил Милован. – По крайней мере, запутал бы следы и не навёл этих лесных страшилищ на Караим, как наш рыжий медведь сделал! Эй, Емельян, вина тащи ещё! – крикнул он княжьему племяшу, маячившему недалече и мрачно прислушивающемуся к разговорам в кабаке.