Ратибор. Окталогия
Шрифт:
– Скорее да, чем нет, – Ратибор не отвёл взгляд. – Разузнать я попросил Демидия кое-что… И похоже, что он разведал-таки… Знал бы я, что так рискует твой родич, в жизни бы не обратился… Тебе, я так понимаю, отец ничего про ента не рассказал?
– Не-а… – Володий отрицательно мотнул головой. – Да и знать ничего не хочу… Не втягивай меня!..
– И в мыслях не было! – Ратибор нахмурился. – Скажи мне только, не ведаешь ли ты, что он делал в том проулке и куда шёл? Уж не в теремок ли княжий?
– Именно туда, – согласно кивнул хозяин лачуги. – Залетел в тот день окаянный домой впопыхах, отобедал по-шустрому, переоделся в праздное да метнулся прочь из хибарки, на ходу заявив, что
– М-дя… И конечно же, без охраны Демидий шлындал, как обычно… Со мной на крайнюю встречу в «Завалинку» приволок бойца, когда можно было обойтись… А как взаправду понадобился телохранитель, так по закону подлости один оказался… – Ратибор заугрюмился ещё пуще. – Похоже, на пути к Святославу твоего батю и встретили… Следил кто-то за ним, не иначе…
Наступила неловкая тишина. Купец и воин размышляли каждый о своём. Володий осознавал: перед ним сидит человек пусть ненароком, но повинный в смерти отца. Но отчего-то не испытывал к нему неприязни аль ненависти. Быть может, оттого, что прекрасно видел, как переживает из-за гибели Демидия его рыжий собеседник. Явно без злого умысла могучий великан попросил батю чего-то там вызнать!.. Ратибор же понимал: маленькая надежда на то, что удастся разведать в лачуге торговца, у его родных, чего тот выяснил, растаяла, как призрачная дымка с восходом солнца.
– Может, отвара из шиповничка аль кваску? – наконец, несмело предложил Володий. – Слышал, ты любишь…
– Нет, благодарю, – отказался Ратибор. – Скажи мне лучше, сколько тебе там надобно на «раскрутиться»-то? Знаешь хоть, что делаешь?
– Знаю… Отец меня обучал… Связи его, правда, частично порушены, но всё восстановить можно… – Володий тяжело вздохнул. – Ну а денег треба обоз организовать до Змейграда. Товар-то есть, что доставить надобно. Да вот на телеги, тяжеловозов, возничих да мало-мальски охрану какую, припасы куцые и ночлег, пусть в самых дрянных постоялых дворах, плюс непредвиденные расходы какие… – молодой лавочник прикинул в уме. – В общем, на всё про всё около семи-восьми золотом требуется минимум… У бати усё в дело было вложено, а деньги на поездку в Змеиный град при себе хранил… Кошель с кругляшами у него и срезали с пояса перво-наперво, где… когда… ну, в общем, после того как умертвили его… – на паренька явно нахлынули неприятные воспоминания, заставив его голос задрожать. В глазах Володия появились слёзы, и он отвернулся в сторону, к окну, быстро их утерев и надеясь, что рыжеволосый гость не заметил его слабости. Ратибор и не заметил. Или сделал вид, что не заметил.
– Ну а несколько перстней его и цепку жёлтую я заложил уже… И на похороны хватило, и сейчас покамест, перебиваюсь до сих пор теми грошами…
– Должен я твоему батьке стал… А значит, и тебе, – Ратибор поднялся, отвязал от пояса тугой кошель с золотыми монетами, вручёнными ему сегодня в тереме Святославом, и бросил на столешницу перед сыном Демидия. – Здесь два раза по десять, не считая мелочи. Вполне достаточно, чтоб не только к змеям смотаться. Если ещё понадобится чего, ну деньги там аль опять кто со злыми помыслами пожалует, маякни мне! Найти, полагаю, сможешь без проблем… – рыжеволосый витязь, не прощаясь, потопал к выходу.
– Ратибор, – окликнул его в дверях Володий, – благодарствую… Но ты же прекрасно знаешь, что такой долг можно вернуть лишь одним способом: найти того, кто его убил! И я хочу, чтобы он страдал перед смертью! – выпалил в горячке молодой купец.
– Я найду того душегуба, кто ента сделал, обещаю! – чуть помедлив, согласно кивнул на прощанье могучий ратник. – И ему будет очень больно перед тем, как он сдохнет… Не сомневайся!
Глава 3
Дубкино
На следующей седмице…
– П-прошу вас! П-прекратите!.. Я в-всё сказал как есть, б-без утайки! Это н-не моих лап дело, к-клянусь своими в-внуками! – Савросий, харкая зубами да кровяной мокротой, медленно, неуклюже полз по земле в сторону реки Сигливы, помогая себе лишь левой рукой, ибо на правой – целых, не сломанных пальцев у него не осталось. Богато расшитые наряды купца из заморского шёлка были все в грязи да свежих багряных потёках крови, хлеставшей из свёрнутого набок носа, а дорогущий, украшенный крупными драгоценными каменьями золотой браслет валялся чуть позади, в нескольких шагах: попытка откупиться им от побоев лишь привела в ещё большее исступление его здоровенного мучителя. Обливаясь горючими слезами, полный торговец сам толком не мог понять, зачем пытается куда-то двигаться. Скорее, это происходило по инерции, да и теплилась всё же в его душе малюсенькая, совсем слабенькая надежда на то, что авось страшный палач отвлечётся на чего-нибудь, например, на посланное богами падающее небесное светило, да позабудет про свою жалкую жертву, ещё совсем недавно бывшую надменным, жёстким, самодовольным купцом из Варграда, занимавшим в своём княжестве одно из уютных, тёплых местечек в верхушке местной пищевой цепочки.
Вся охрана лавочника, как и сопровождающие его слуги, лежали рядом, мордахами вниз, со скрещёнными ладонями на затылках, напротив местного кабака «Дубрава», откуда их всех недавно споро и выкинули за пояса да шкирки нагрянувшие столь нежданно-негаданно суровые столичные гости. Как такового боя не было и в помине: заявившаяся из Мирграда сотня мрачных витязей походя погасила в зародыше любое сопротивление купеческих обережников, набранных на этот раз, прямо скажем, не из самых доблестных ратников серого воинства, просто смяв их количеством.
Савросий, так до конца ещё и не оправившийся в финансовом плане от потери содержимого двух под завязку гружённых восточными товарами судёнышек, утраченного им во время недавнего противостояния Варграда с Мирградом, в этот раз решил сэкономить на бойцах, поступив, как, по крайней мере, казалось ему самому, вполне себе мудро: зачем нанимать втридорога качественных, матёрых воителей? Супротив реального ворога они не спасут, как торговец уже убедился при прошлом своём визите в Дубкино, а чтобы отбиться от каких-нибудь тощих, вооружённых чем попало разбойников, достаточно и разношёрстной низкооплачиваемой бранной силы, которой можно отстёгивать столько, сколько хватает лишь на еду, выпивку да женщин наилегчайшего поведения из придорожных кабаков.
Не оттого ли три с половиной десятка нанятых ватажников, как вскоре выяснилось, за купца погибать не особо-то и торопились, сопротивление оказав лишь номинальное значительно превосходящему их численно противнику. Потому подавляющее большинство из них было до сих пор живо, наряду с челядью лавочника разлёгшись недалече на животах, вынужденно глотая при этом пыль дорожную. Варградцы сразу поняли, что у дружины Святослава нет цели вырезать их всех под корень; им нужен лишь хозяин, которого никто из его же собственной охраны не любил и не уважал за банальную скупость да сварливость. «Что ж, не повезло тебе, купчишка! Нас только за собой к Перуну в чертог не тяни, мы ещё здесь не нагулялись!» – примерно такие мысли кружились в голове у людей Савросия, без всякого сочувствия, а где-то даже и со скрытым злорадством слушавших раздающиеся на всю округу жалобные вопли спесивого торговца.