Ратибор. Окталогия
Шрифт:
Урсула страсть как не любила своё второе естество. Ну ещё бы, кому захочется быть мухой-падальщицей? Видно, боги знатно потешились при её рождении, наградив потомственную ворожею таким убогим воплощением. Да и ладно, если бы дело касалось лишь эстетической стороны вопроса; это лишь половина печали. Пережила бы уж как-нибудь. Основная проблема заключалась в следующем: коль погибнет такая животинка в тот миг, когда в неё кудесник превратился аль вселился в одного из её сородичей с помощью древнейшего заклятия поглощения, то смерть молниеносно настигнет и самого волшебника. А как известно, муху обидеть может каждый. В том числе даже самая захудалая, безобидная пташка. Что уж говорить про какое-нибудь нахальное вороньё.
«М-де, кто же из богов так знатно надо мной шутканул-то, а? – в который раз тоскливо размышляла про себя Урсула, бойко рассекая ветряные потоки
Старая ведьма регулярно мысленно плакалась сама себе в слюнявчик, делая это скорее по инерции, машинально, ибо много лет назад уже свыклась со своим столь нелюбимым воплощением. Тем более в глубине души она прекрасно осознавала, что у её второй сущности, помимо явного недостатка, заключающегося в банальной физической уязвимости тёмно-салатовой мошки, имеются и несомненные достоинства: ведь совершенно незаметно могла она проникнуть туда, куда ей вздумается, практически в любую дыру аль помещение; тяжело преодолимые для обычного человека препятствия вроде стен, ворот, заборов и крыш не являлись для второго обличья Урсулы хоть сколь-нибудь значимым барьером. Плюс муха оказалась на удивление прекрасно адаптируемой к погодным ненастьям особью: даже к зиме смогла приучить как себя, так и оливковой раскраски лупоглазое насекомое тёмная ворожея; холода давно уж не пугали горбатую ведьму. Ну и против физического уничтожения сумела она путём долгих, многолетних изысканий, изматывающих тренировок да магических экспериментов найти какую-никакую, а защиту. Во-первых, запашок от падальщицы исходил такой «приятности», что по идее, любой условный воробушек, зажав клювик лапками в отвращении, должен был молнией шарахнуться от неё прочь. И во-вторых, научилась Урсула значительно ускорять свой процесс перевоплощения, практически мгновенно приспособившись как превращаться в муху, так и ещё более шустро оборачиваться затем назад в человека. Никто из известных ей чародеев аль волшебниц не умел делать это так быстро, как она, чем чёрная ворожея весьма гордилась. Но помимо очевидной эффектности данного процесса для глаза, моментальное обращение оказалось очень полезным навыком, не раз впоследствии спасавшим жизнь старой ведьме. Главное было – лишь вовремя заметить надвигающуюся опасность и успеть обернуться в обратку.
«Ну а там уж посмотрим, кто кого сожрёт!» – прокряхтела про себя умалишённая колдунья, тем временем подлетая к конечной цели своего путешествия, а именно к располагавшейся недалеко от южных ворот неказистой харчевне, которая именовалась…
Глава 27
Трактир «На завалинке»
На заднем дворе
– Атаман, мы очень рискуем, переминаясь здесь на пятках уж столько времени! Пафнутий нас тут же ему сдаст, коли прочухает, что ты хотя бы косвенно причастен к гибели княжьего племяша! – пугливо проскрипел высокий, тощий как жердь человек, нервно кутаясь в видавший виды полотняный плащ и натягивая одновременно поглубже весь в заплатках капюшон. Опасливо озираясь по сторонам, он продолжил: – Этот взбесившийся рыжий вепрь, видимо, по всему Мирграду рыскает в поисках нас! Мне бы не хотелось повторить судьбу Музислава и его ухарей, ибо лапа у Ратибора – тяжелее некуда, ента все знают! А уж когда он в ярости, так я вообще бы предпочёл находиться от этого огромного зубра как можно далее, желательно в-о-о-н на том жёлтом полумесяце, что начинает степенно выглядывать из-за облаков… – слегка недоумённо воззрившись на неподвижно замершего перед ним неказистого человечка с мутными очами, который безмолвно уставился куда-то вдаль и, казалось, периодически поводил носом, будто пытаясь унюхать что-то или кого-то, длинный верзила озадаченно хрюкнул, не преминув при этом пустить шептуна по ветру.
– Не фуняй, Селедар, – неодобрительно поморщился спустя пару секунд Тихомир. – Не перебивай мне запахи важные. И прекрати так трястись, аки камыш при урагане! Трактирщик нас не выдаст, ибо очень боится Пафнутий как за свою жизнь, так и за детишек… И не зря ведь! – бывший главный советник князя мерзко ощерился, впрочем, тут же зло бросив в пустоту: – А Емельян, похоже, выжил, как ента ни странно! Неужель я промазал? Бывает же!.. Сноровку теряю… Засиделся в палатах государевых, а безделье даром никому не проходит!.. Ладно, может, сдохнет ещё! Иглу-то по рукоятку ему засадил!
Начало вечереть. Глава Ночного Братства, как и условился давеча с Урсулой, с первым проблеском на небосклоне луны прокрался в обозначенное место и принялся с нетерпением ждать тёмную гостью. До этого всегда встречавшийся один на один с горбатой ведьмой, Тихомир на этот раз решил взять с собой заместителя, дабы тот воочию смог лицезреть, на кого опирается в своих смелых планах его предводитель.
«А то средь мирградской ячейки ночных братушек уж слухи поползли нехорошие, что, вероятно, их вожак того, ку-ку! То бишь не соображает уже совсем, чего творит! Вот пущай Селедар и поведает остальным членам шайки, что за кошмарно-могущественный союзник у них имеется по ту сторону!» – главарь разбойников едко оскалился, продолжая при этом глубоко втягивать носом воздух.
На заднем дворе «Завалинки» располагались небольшая конюшня, поленница, курятник да нужник. Поджарый Землемир, помощник хозяина таверны, выполнявший у него всю грязную, черновую работу, тут же тихо покинул задворки, предпочтя ретироваться прочь во избежание неприятностей. Пафнутий велел глуповатому служке не мешать вожаку лиходеев вершить свои тёмные дела, ведь трактирщику очень не хотелось словить шило в сердце аль кадык. Да и платили кабатчику за предоставление тайного места для встреч вполне себе добро, накинув сверху ещё золотишка за молчание. Посему пузатый корчмарь предпочёл закрыть глаза на мрачных визитёров, здраво решив, что лучше быть подслеповатым, богатым и живым, чем честным, бедным да мёртвым.
– Ну что ты шмыгаешь своим хрюкальником так усердно? Никак, учуять надеешься? – прозвучавший тем временем за их спинами скрипучий, едкий голос заставил вздрогнуть обоих разбойников. Стремительно развернувшись и одновременно положив ладони на рукоятки кинжалов, два головореза успели заметить необычную вспышку в нескольких метрах от себя. Перед их удивлёнными физиономиями прямо из воздуха эффектно выплыла матёрая колдунья, заставив огорошенного увиденным Селедара поражённо охнуть и, сделав пару неуверенных шагов назад, споткнуться об валявшуюся под ногами сломанную оглоблю да смачно шлёпнуться на пятую точку.
– Молот Сварога мне по самые помидорки!.. – ошеломлённо взвизгнул долговязый душегуб. – Ведьма! Настоящая!..
– Надеюсь! – между тем Тихомир, пожав неопределённо плечами, не стал уходить от вопроса жутковатой гостьи, про себя недовольно отметив, что тёмной ворожее опять удалось застать его врасплох.
– Ента тот самый олух, про которого ты мне гутарил при прошлой встрече? – Урсула презрительно взглянула на начавшего суматошно перебирать пятернями, поползшего медленно назад на заднице так ещё и не пришедшего в себя, ошарашенного Селедара, а после перевела взор на нахмурившегося Тихомира. – Какой-то он совсем у тебя дурковатый! Пущай орешки грызёт регулярно, для мозга полезны. Хотя ему вряд ли поможет…
– Он самый. Правая рука моя… Не серчай уж на его бестолковость. Я тоже, помнится, чуть не обгадился, когда ты первый раз пред моими моргаликами из ниоткуда сиганула… Что там с нашими делами? – Тихомир вопросительно уставился на старую ведунью.
– Всё нормально, наше время пришло: Эдиз дал добро, – Урсула неожиданно загоготала, заставив начавшего было подниматься Селедара по новой испуганно плюхнуться на копчик. Затем горбатая прислужница Ахримана злобно завыла, а уже спустя секунду-другую спокойно прошелестела: – Приступай к своей части нашего уговора; я же выполню свою. Сегодня в полночь!