Рауль Валленберг. Пропавший герой
Шрифт:
Рауль сразу же попытался выявить какое-нибудь слабое звено в новом нацистском режиме. И ему быстро удалось найти его. Таким «звеном» оказался новый министр иностранных дел Венгрии Кемени, недавно женившийся на австрийской графине.
Элизабет Кемени была молодой и элегантной женщиной, к тому же она ждала своего первого ребенка. Она знала, что советские войска все дальше продвигаются внутрь Венгрии. Она понимала, что немцы скоро проиграют. Когда она увидела, как молодые нилашисты били детей и стариков на
Чтобы отвлечь себя от этих грустных мыслей, министр иностранных дел Кемени и его жена Элизабет организовывали изысканные приемы для иностранных дипломатов. Им нравились сверкающий хрусталь, тяжелые серебряные приборы, множество блюд и хорошие вина.
Как-то раз на приеме Элизабет Кемени сидела рядом с Раулем. Они говорили по-английски и на минуту смогли забыть о войне. Графиня была очарована молодым шведским дипломатом. Она принялась рассказывать ему о том, чем бы хотела заняться после войны. Внезапно Рауль стал очень серьезным:
— Зная, как нынешний режим обращается с венгерскими евреями, я не думаю, что у кого-либо из представителей этого режима есть какое-либо будущее.
Она вздрогнула.
— Что вы имеете в виду? — спросила она взволнованно и посмотрела на него большими голубыми глазами.
— Я имею в виду, что после войны союзники буду судить членов нынешнего правительства за нарушение человеческих прав, — ответил Рауль спокойно. — Это касается и вашего мужа тоже.
Она сильно разволновалась. Ком, подступивший к горлу, не сразу позволил ей сказать что-либо в ответ.
— Что мы можем сделать, чтобы избежать этого? — едва слышно прошептала она.
— Если вы поможете мне сейчас, то я замолвлю за вас словечко после войны, — ответил он. — В данный момент у меня есть большая проблема. Новое правительство объявило, что шведские охранные паспорта будут считаться недействительными.
— Я вам помогу! — сказала она решительно и встала.
Она подошла к своему мужу и взяла его под руку. Рауль видел, как они взволнованно разговаривали, уединившись в оконной нише.
На следующий день, 28 октября, она прислала Раулю записку:
«Послушайте радио сегодня утром в 9 часов!»
Когда Рауль включил радио, он услышал голос министра иностранных дел Кемени, который сообщал, что режим решил признавать шведские охранные паспорта и в будущем. Он приказывал всем государственным служащим уважать эти документы.
Впоследствии Рауль узнал, что Элизабет Кемени провожала своего мужа до здания, где располагалась радиостанция, чтобы быть уверенной, что муж выполнит свое обещание.
Рауль был доволен, в то время как немцы были вне себя от ярости.
— Вы — наш враг номер один здесь, в Будапеште! — вырвалось у офицера СС, и он плюнул Раулю вслед.
— Я убью эту еврейскую собаку Валленберга! — кричал Эйхман своим соратникам.
Однажды вечером, когда Рауль искал ключи перед входной дверью своего дома, из-за угла вынырнул большой черный «мерседес». Дверцы машины открылись, и из нее вышли двое мужчин. Это был оберштурмбаннфюрер СС Адольф Эйхман и его адъютант.
«Надо же, как быстро!» — сказал Рауль сам себе.
Он прошмыгнул в дверь и поспешил на кухню, чтобы предупредить о приходе гостей.
— Мы готовы, — гордо ответил повар.
Горничная поспешила занять свое место в прихожей.
Рауль быстро причесал свои тонкие волосы и поправил галстук.
«Неужели я и вправду решился пригласить Эйхмана? — в волнении думал он. — Ведь это все равно что позвать на обед самого дьявола!»
Но именно потому он и позвал его. Рауль давно хотел узнать, где у Эйхмана слабые места, которые можно было бы эффективно использовать для спасения евреев. С натянутой улыбкой он вышел встретить гостей.
Эйхман вежливо, но сдержанно поздоровался с хозяином дома. Он был одет в светло-серый мундир с серебряным шитьем и эмблемой СС на рукаве. На черном околыше фуражки, которую приняла горничная, блестел пугающий череп. Сапоги были так начищены, что в них можно было смотреться, как в зеркало.
Рауль сам приготовил напитки своим гостям.
— За ваше здоровье и добро пожаловать! — сказал он и поднял свой бокал.
Эйхман поднял бокал и усмехнулся. Резко вскинув голову, он выпил до дна. Его адъютант стоял позади него и повторял все его движения. Рауль предложил еще выпить, но Эйхман отрицательно покачал головой.
— Благодарю, достаточно, — прошипел он сквозь зубы.
В столовую вошла горничная и зажгла люстру. Стол был сервирован бело-голубым Грипсхольмским сервизом с тремя коронами; блестели хрустальные бокалы из Орефорса и начищенное столовое серебро с маленькими гербами.
Все это Рауль позаимствовал у посла Даниельссона. «Важно произвести хорошее впечатление на Эйхмана, если уж решился выявить его слабости», — говорил он.
Все сели за стол. Рауль произнес тост и завел было разговор о французском бургундском вине, но Эйхман резко оборвал его.
— Вы очень необычный дипломат, господин Валленберг, — сказал он и пристально посмотрел на Рауля. — Чего вы, собственно, хотите здесь, в Будапеште?
— Давайте говорить откровенно, — спокойно ответил Рауль. — Я хочу спасти от смерти столько людей, сколько будет возможно. Это моя задача.
— Евреи — не люди, — ответил Эйхман и аккуратно отрезал кусочек ростбифа.
— По этому вопросу наши с вами взгляды расходятся, — кратко ответил Рауль.