Равновесие невест
Шрифт:
— Я бы с тобой согласился, но причины не имеют значения, — сам не понимая отчего, короля прошиб холодный склизкий пот и он потёр шею, пытаясь сбросить неприятное как тонкая паутина ощущение. — Сейчас принцесса выказывает истинное радушие. Она идёт на диалог по всем нашим вопросам, и всё, что ей нужно — Селеста. И она готова ждать сколько потребуется, прежде чем я отпущу подопечную в Подводный мир с ответным визитом. Северный путь, помнишь? Ещё мой прадед пытался добиться прохода к северным странам, и ничего. Сейчас пишется договор на двести пятьдесят лет об открытии этого пути.
— А как же Мирта? — осторожно спрашивает канцлер, стараясь не глядеть в глаза короля, вокруг которого поднимались клубы дыма. Он переставляет фишки, отказываясь от хитрого манёвра, чтобы Ник победил в этой партии. Вран был умён и знал, когда нужно отступить.
— Мне искренне жаль девушку, вместе с Томаром мы делаем всё, что в наших силах, чтобы спасти её. Но она умрёт. И к этому моменту, ты придумаешь тех, кто сделал это с ней. Чтобы это успокоило аристократов. И не породило новую бурю, — довольный удачно складывающейся партии, холодно продолжил говорить король. Если бы он знал, как сильно почернели белки его глаз, то Ник серьёзно задумался бы над своими решениями. Ведь сейчас в нём говорил нориус.
— А если окажется, что это подводные, и пользуясь доверием, они набросятся на нас? — предпринял ещё одну попытку Вран.
— Тогда мы осушим океан и уничтожим их как вид, — чёрные прожилки пошли по лицу Никлоса, и канцлеру пришлось приложить все силы, чтобы не отшатнуться в ужасе от представшей картинки, а вот руки удержать не смог и фишка, выпав, встала на ребро и покатилась по сукну, шлёпнувшись на деревянный пол одновременно с громким стуком в дверь.
Это отрезвило Никлоса, тьма ушла с его лица, а когда двери отворились и на пороге появился встревоженный Богарт, и вовсе скрылась обратно под кожу.
— Ваше Величество, канцлер, случилось несчастье, — срывающимся голосом заговорил переминающийся с ноги на ногу секретарь. — На городском пляже найдены тела сотни убитых морских млекопитающих. И с каждым часов вдоль берега появляются новые трупы. Об этом уже известно принцессе Сэлавелии, она собирает экстренный Совет.
* * *
Королю потребовалось не больше пятнадцати минут, чтобы переодеться в официальный костюм со всеми регалиями из золота и серебра. Встав перед зеркалом, он надел тонкий невесомый обруч из неизвестного науке металла, который означал символ власти и был способен усилить нориус, как и лучше держать над ним контроль.
Скрипнув зубами и поджав губы, Ник с ненавистью уставился на своё отражение. Сила кипела в нём, бурлила, захлёстывая с головой. От нахлынувших чувств он ударил зеркало и по нему побежали глубокие трещины, а в костяшках застряли осколки и на пол пали первые капли крови.
Потребовалось тридцать секунд, чтобы раны затянулись. Вытерев платком ладони, король сделал несколько вдохов/выдохов, пытаясь успокоиться. Если он в таком состоянии появится на Совете, жди беды. Он не сможет сдержаться, а тогда всем планам конец.
Остро пожалев, что нельзя сейчас сделать вытяжку из Чёрной пьетты, он вновь поморщился, но удержался от употребления коньяка. Поправив воротник рубашки, король быстрым шагом вышел в коридор, где его уже дожидался канцлер Вран, а чуть поодаль Богарт и ещё несколько советников.
Встав по правую руку, на бегу, кэрр Грацбурский заговорил, выдавая всё, что удалось узнать за эти минуты:
— Первые тела появились около полудни. Все с глубокими рваными ранами, нанесёнными острыми когтями. Ориентировочно, животные были убиты рано утром далеко в море, не у берега. Поэтому и прибило только днём, вместе с приливом. Принцесса убеждена, что это сделали шелки. Она, скорее всего, будет требовать разорвать договор с этим видом, чтобы подводники могли напасть на них и перебить.
Король грязно выругался. Шелки, теоретически, были способны на такое, но на практике ни под каким соусом так не поступили бы. Просто абсурд! Но возникает вопрос — кто это сделал? Кто способен уничтожить такое количество морских животных за такое короткое время?
— Речь идёт о сотнях, не так ли? — резко затормозив, переспросил Ник. А с утвердительным ответом, спросил вновь: — Как получилось, что так много животных оказалось в одном месте?
На этот раз ответа не последовало, а до короля дошло, что всё действительно очень и очень плохо.
— Где кэрра Селеста? — внезапно задал вопрос король, но и на это ему не смогли ответить. — Найдите ей, немедленно! И где Артан? Они обязательно должны быть на Совете. Разыщите!
— Думаете, это заставит смягчиться принцессу? — возобновляя быстрый шаг спросил канцлер, тогда как несколько советников ринулись выполнять приказ.
Мрачный взгляд был ему ответом, а тем временем показался королевский вход в зал Совета.
* * *
Артан только-только успел с помощью зеркала стянуть личину торговца, когда за ним пришли.
Как только стало ясно, что они видят перед собой, он быстро увёл Селесту с пляжа и они вернулись во дворец. Расставание получилось скомканным и тревожным. Даже девушка понимала, что быть большой беде, хоть Арт и не успел объяснить случившееся.
Одёрнув полы сюртука, он вышел к советнику из Коричневого дома, который и ввёл его в курс происходящего, добавив, что не только Артана ждут в зале Совета.
— Зачем там Сэлли? — протянул едва слышно он, считая, что молодой девушке не стоит присутствовать на собрании. Он сильно переживал за то, что ей пришлось увидеть столько мёртвых тел, а тут ещё политические дрязги!
Зал Совета находился параллельно большому бальному залу, их разделял вытянутый внутренний дворик и боковые коридоры. Здесь не устраивались роскошные приёмы, но велись дискуссии, была трибуна для выступлений, напротив которой королевское ложе, а по бокам ряды стульев и столов для заседающих.
В этом помещении не такие высокие потолки, а окна в пол находились со стороны обрыва, так что по утрам было довольно сумрачно, а к летнему вечеру становилось жарко. Зимой помещение отапливали через трубы, по которым пускали магически подогретую воду. А в жаркую пору размещали ледники в специальные ванночки под потолком, где создавался искусственный сквозняк, остужавший зал.