Рай со свистом пуль
Шрифт:
– Особая Лодочная Служба Ее Величества, Гарри… Там хватает грамотных специалистов, но не так уж много людей, бросивших службу, притворившись мертвыми, и посвятивших остаток жизни служению золотому тельцу…
– Не понимаю, о чем вы говорите, – растерялся чистокровный англосакс. – Вернее, понимаю, но это так витиевато… Вы знаете мою фамилию?
– Совершенно не важно, Гарри, знаю ли я вашу фамилию… – прошептал Глеб. – Трумен, Чаплин, Андерсон…
Он заметил, как дрогнула лицевая мышца. Неужели угадал? – поразился Глеб. Нет, не может быть, просто показалось…
– Важно, что ее знают мои коллеги – из тех, что не присутствуют в данный момент на этом острове…
И снова ему показалось, что в
– Вам не кажется, что мы можем из вас кое-что выбить? – прищурился бывший работник морской спецслужбы.
– А у меня есть встречное предложение, Гарри. Вам нужно золото? Мы дадим вам точные координаты, где оно находится. Взамен вы не чините нам препятствий, достаете нам судно, на котором мы могли бы пересечь море Сулавеси, и расстаемся друзьями. Понимаю, что нужно время, но мы ведь не спешим, верно? В России нынче дождливо и ветрено, а здесь – красота. У вас своя половина острова, у нас – своя. Будем обмениваться фруктами и продуктами натурального хозяйства, дружить передовыми постами…
– Какой в этом ваш интерес? – недоверчиво поинтересовался англичанин.
– Интерес – в том человеке, которого вы выслеживали, когда трудились на Ее Величество. Но потом вы решили, что золото важнее, и… в общем, ваше право. Этот человек и те, кто находится при нем, поедут с нами. Выгодная сделка? Самое приятное, что лично вы ничего не теряете, а приобретаете именно то, чего хотели. А то, что Рафаэль и его команда получили под зад, – вас-то как касается?
Глеб блефовал, он просто тянул время. Ну, не могут его люди сидеть без дела и поплевывать в небо, когда командир страдает в застенках.
– А почему бы нам прямо сейчас, господин спецназовец, не выбить из вас то место, где затонула «Виктория»? Если вы, конечно, не водите нас за нос и точно знаете, где это?
– Можно, – согласился Глеб. – Но этим вы сильно рискуете, Гарри. У русских имеется добрая традиция мстить за своих соплеменников. Хотите продолжать войну? Не дорожите собственной жизнью? Гарри, на вашем месте я не стал бы затягивать с принятием решения. Вполне возможно, что мои люди уже окружили это судно и собираются идти на приступ…
Англичанин приглушенно выругался, покосился куда-то за спину. Правильно, бойтесь русского спецназа, злорадно подумал Глеб.
– Гарри, к черту ваши светские беседы! – воскликнул юнец. – Дайте мне с ним поговорить, и через пять минут мы будем знать, где лежит золото!
«Вот этого-то я и боюсь», – тоскливо подумал Глеб.
Гам, треск, тарарам! Под дверью кают-компании с обратной стороны взорвалась слабенькая наступательная граната (нормальное устройство для прохода сквозь стену), дрогнули стены, рухнула дверь, и все пространство заволокло прогорклым пороховым дымом! Что-то шустрое вкатилось в кают-компанию, отделанную по последнему слову пиратского дизайна, захлопали выстрелы. Пронзительно заорали люди. Англичанин Гарри резко повернулся, сделав злое лицо, вскинул руку, как бы защищаясь, и охнул, схватившись за пробитый бок. Вторая пуля попала в плечо, развернула на девяносто градусов. Третья вонзилась в основание шеи, он схватился ладонью за рану, посмотрел на Глеба с пронзительным отчаянием – дескать, прав оказался, гаденыш… и рухнул ничком, как колонна. Завопила горластой выпью Каролина, метнулась к резному шкафчику – при этом задралось платьишко и мелькнула узкая ленточка стрингов, – выхватила здоровенный «магнум» с рельефной золотистой чеканкой… и забилась в буйном пароксизме, когда пули стали долбиться в красивую грудь. Негодующе взревел Рафаэль – глянцевый красавчик с царапиной поперек лба, – схватил увитый «вензелями» стул, но отлетел куда-то в сторону, когда опять забились выстрелы.
В ушах звенело с нарастающими раскатами. Дымящийся колючий шар превратился в Дениску
– Йо, старик! – гаркнул Дениска, растягивая рот до ушей и наглядно демонстрируя, что тратить зарплату на стоматолога ему еще рано. – Вам понравилось, Глеб Андреевич? Вот теперь я точно самоутвердился.
– Вернулся наконец? – одобрительно закряхтел Глеб.
– А я никуда и не уходил, – отрубил Дениска, – прятался на «Лукреции». Они здесь только троих автоматчиков оставили – остальных услали в лес догонять Гурьянова и Соколову. Им почему-то показалось, что они их догонят. Гурьянов, кстати, где-то здесь. Знаешь, Глеб Андреевич, у этих пиратов – ну, никакого представления о тактике ведения боевых действий в условиях горно-лесистой местности, а также на воде и под водой. Этот тип, – он ткнул ногой скорчившегося на полу Рафаэля, – полный бездарь, хотя амбиций – выше крыши.
И вскричал от испуга, когда «полный бездарь» вдруг издал пронзительный индейский вопль, подлетел, словно все тело его состояло из пружин, и, брызгаясь слюной, вцепился Дениске в грудки! Боец оторопел, и пока соображал, почему покойники в этой местности такие живучие, тот уже поставил ему подножку, и оба покатились по полу, отскакивая, словно мячики, от мертвых тел. Вытянув шею, Глеб наблюдал за дракой. В отчаянии и безысходности имеются плюсы – многократно возрастают силы и желание выжить. Бились мощно, круто, лупили куда попало, царапались, как бабы, толкались коленями, пытаясь засадить друг дружке в пах, сплелись, как змеи в брачный период. И вдруг разлетелись, словно два бильярдных шара, подпрыгнули, оба синхронно оскалились, пронзительно взревели, знаменуя начало второго раунда…
Но тут ворвался злой и раздраженный Гурьянов с болтающейся на поясе сумкой, вскинул ручной пулемет Калашникова (добыл же где-то), и когда обезумевший юнец пронзительно заверещал от страха, разрядил в него половину магазина. Уши заложило, дышать стало нечем от обилия порохового дыма. Воскреснуть после такого «насыщения» было крайне затруднительно. Жгучая конвульсия изогнула молодое тело, и очередной облитый кровью покойник достойно украсил интерьер.
– К черту ваши гладиаторские бои, – проворчал Гурьянов, опуская автомат. – Фу, надымили… – Отыскал глазами прикрученного к столу командира и не удержался от широкой дружеской улыбки. – Тебя уже… прооперировали?
– Я же говорил, что несложно… – пробормотал Дениска, сооружая шикарную улыбочку недоделанного трупа. С губ стекала кровь, под левым глазом красовался роскошный бланш. – А ты все спорил – сложно, сложно…
– Ну, спорил, – согласился Гурьянов. – По краю ходим, рискуем. Они могли оставить засаду на «Лукреции». Но нет, только трое было, я проверил. Посудине каюк, она уже не на ходу. Собачка там по палубе бегает, пыталась прицепиться – знаете, мужики, рука не поднялась на животное. Она же ни в чем не виновата, верно? Сейчас Татьяна должна подойти, – сказал он Глебу, видя, что тот порывается что-то сказать. – Она у нас сегодня в роли Сусанина – тех, кто выжил, в лес повела.
– Я не об этом, – прохрипел Глеб. – Может, развяжете, в конце концов?
– Да, прости, забыли, – Гурьянов сорвал со стены красивый морской кортик (элемент дизайна помещения), ножны у которого были усыпаны переливающимися изумрудами, и принялся резать веревки. А Дениска схватил валяющийся на полу подарочный «магнум», когда на палубе раздался топот, присел, обхватил обеими руками рукоятку и стал ждать.
Влетела расхристанная Татьяна – явно перевозбужденная, истекающая адреналином (вот она, настоящая жизнь!), отмахнулась от Дениски, который уже простодушно собрался выстрелить, завертелась, проверяя, все ли в порядке, не случилось ли в ее отсутствие чего-нибудь ужасного. Заулыбалась – фу, пронесло…