Рай. Том 2
Шрифт:
Мередит безуспешно попыталась улыбнуться, поэтому Мэтт со спокойной силой сказал:
— Если повезет, мы выберемся из всего этого немного поцарапанные, но без ран и шрамов. Ну а теперь — доверишься ты мне и сделаешь все, что попрошу?
Мередит непонимающе уставилась на него, пока наконец до нее не дошло: вместо того чтобы винить ее и отца за скандал, он действительно собирается вмешаться и помочь. Она медленно выпрямилась, чувствуя внезапное возвращение сил и способности мыслить, и кивнула:
— Да. Что от меня требуется? Мэтт не отвечая,
— Прекрасно, — мягко сказал он. — Главы корпораций никогда не трусят и не боятся трудностей.
— Они блефуют, — пытаясь улыбнуться, заключила Мередит.
— Верно.
Мэтт хотел сказать еще что-то, но тут зажужжало переговорное устройство. Мередит подняла трубку, послушала и протянула ему:
— Секретарь говорит, что Дэйв Левинсон на первой линии, а некий Стив Сэлинджер — на второй. Но Мэтт не протянул руку.
— Здесь есть динамик? — спросил он. Поняв, что он хочет, чтобы она все знала, Мередит нажала кнопку, и теперь присутствующие могли слышать беседу. Мэтт немедленно подключился ко второй линии.
— Стив, — спросил он, — «Лир» готов к вылету?
— Конечно, Мэтт. Я только что провел испытательный полет, и машина в полном порядке.
— Прекрасно. Жди у телефона. Мэтт переключился на первую линию и, не здороваясь, спросил Левинсона:
— Вы видели газеты?
— Видел, и Билл Пирсон тоже. Это кошмар, Мэтт, а станет еще хуже. Что мы должны сделать?
— Немедленно вылетайте в Бельвиль, представьтесь новому клиенту, внесите за ублюдка залог и выручите его из тюрьмы.
— Что?!
— Вы меня слышали. Выкупите его и убедите передать досье вам как его адвокатам. А потом сделайте все возможное, чтобы наше заявление о разводе не попало в руки прессы, если, конечно, у этого сукина сына не осталась копия. Если же нет, постарайтесь убедить его забыть детали.
— Но что это за детали? Какие основания он выдвинул для развода?
— Я не совсем ясно мыслил, когда получил копию проклятой бумаги, но, насколько припоминаю, это были уход от жены и психическая жестокость.
Он посмотрел на Мередит и немного мягче спросил:
— Ты помнишь еще какие-нибудь подробности из тех, что могут получить нежелательную для нас огласку?
— Чек на десять тысяч долларов, которые отец дал тебе за согласие на развод.
— Какой чек? Я ничего об этом не знаю, и в моих бумагах об этом нет упоминания.
— В моей копии говорится, что ты признаешь его получение.
Левинсон слышал разговор и с язвительной иронией объявил:
— Просто потрясающе! Наконец-то пресса получит возможность вывалять вас в грязи! Смакуя, все начнут рассуждать и гадать, что собой представляла ваша жена, если вы, даже не имея тогда ни цента в кармане, не смогли вынести ее со всем ее богатством?!
— Не будьте ослом! — разъяренно перебил Мэтт, пока Левинсон не вздумал сказать еще что-нибудь оскорбительное для Мередит. — Они просто изобразят меня охотником за приданым, бросившим жену. И все эти догадки и предположения не имеют ни малейшего смысла, если вы успеете добраться до Бельвиля раньше и взять Шпигальски под контроль, прежде чем он начнет выкладывать все, что знает.
— Это может оказаться не так легко. Если верить газетам, ему не терпится распустить хвост в суде. Он, очевидно, настоящий маньяк, который жаждет устроить спектакль для прессы и присяжных.
— Переубедите его! — рявкнул Мэтт. — Добейтесь отсрочки слушания дела и увезите из города так, чтобы пресса не смогла напасть на след. Потом я сам позабочусь о подонке.
— Если у него есть досье, их рано или поздно придется представить судье. Кроме того, необходимо сообщить о случившемся и другим жертвам.
— Об этом можно договориться с адвокатом обвинения, — резко бросил Мэтт. — Позвоните, когда все уладите.
— Хорошо, — ответил Левинсон. Не позаботившись попрощаться, Мэтт положил трубку и снова связался с пилотом.
— Приготовься в течение часа лететь в Бельвиль, штат Иллинойс. Возьмешь двух пассажиров. На обратном пути их будет трое. Где-нибудь сядешь, чтобы высадить их. Там, где они скажут.
— Ладно.
Мэтт отошел от телефона, и Мередит уставилась на него, ошеломленная скоростью, с которой он действовал.
— Как, — осведомилась она с приглушенным смешком, — ты намереваешься позаботиться о Шпигальски?
— Предоставь это мне. Ну а теперь звони Паркеру Рейнолдсу. Мы еще не выбрались из паутины.
Мередит послушно набрала номер Паркера. Он немедленно взял трубку, и по его голосу было слышно, что он считает положение крайне тяжелым.
— Мередит, я все утро пытался дозвониться, но секретарь отказывается соединять с тобой.
— Прости, мне очень жаль, — пробормотала она, слишком расстроенная, чтобы вспомнить о включенном динамике. — Гораздо больше, чем я могу выразить.
— Ты ни в чем не виновата, — вздохнул он. — Теперь необходимо решить, что делать. Этот высокомерный сукин сын, за которого ты вышла замуж, имел наглость приказать своей секретарше позвонить утром и дать мне инструкции касательно того, как я должен поступить. Своей секретарше! Мой совет директоров тут же решил, что я должен сделать публичное заявление, в котором отрицаю, что вообще знал о замужестве Мередит.
— Не смейте! — взорвался Мэтт.
— Кто, черт возьми, сказал это?!
— Я, и я тот самый сукин сын, за которого она вышла замуж, — отрезал Мэтт, суженными глазами разглядывая Лайзу Понтини, сползавшую по стене в приступе неудержимого смеха. — Сделав подобное заявление, вы позволите всем думать, что бросаете Мередит на съедение волкам.
— Но я не собираюсь делать этого! — рассерженно возразил Паркер. — Мы с Мередит помолвлены.
Нежность и благодарность согрели сердце Мередит. Она думала, что он хочет разорвать помолвку, и вот теперь, когда положение еще ухудшилось, он стоит за нее горой!