Район: возвращение
Шрифт:
Плохие мысли лезли в голову, но поделать было ничего нельзя. Если в глубине души веришь в человеческую подлость, то хочешь, не хочешь, а так начнёшь думать.
Стало ясно многое, и в первую очередь – почему я оказался здесь с друзьями и Скопой. Мы живём Районом, но он не наш дом. Наш дом – Радостный, который стёрли с лица земли, превратив в заповедник искорёженной плоти, безумия и агрессии. Как бы оно ни было, но я-то теперь точно постараюсь помешать тем, кто хочет продолжения этого банкета. Не, господа хорошие, не получится у вас ничего, не выйдет. Уж что-то что, а своё участие в этом деле гарантирую полностью.
Почему
Барин аккуратно шёл через пролесок из местных, мутировавших и изменившихся до полной неузнаваемости, берёз и карагача. Это было хорошо, потому, что аккуратно пройдя через Периметр, мы на какое-то время оказались на открытом пространстве. Довольно долго ползли на собственных пузах, старательно замирая, если по сохранившейся дороге шумел двигатель «Тигра» патруля. Машины военных, это я знал теперь точно, были оборудованы всякой хитрой аппаратурой, но очень часто она не работала так, как должна была. Как не будет биться государство над тем, чтобы наладить порядок в армии и силовых структурах, но любители поживиться за его счёт будут всегда. И то, что не работает, к примеру, инфракрасный прибор наблюдения… ну а что поделаешь? Зато кто-то из рейдеров может себе позволить наблюдать за интересующими его моментами издалека и безопасно, а какой-нибудь прошаренный зампотех купит жене горностаевое манто, к примеру.
Район становился всё более узнаваемым и понятным. Каждый раз, входя в него, не устаю поражаться одновременному постоянству и переменчивости. Никуда и никогда не денутся ощущения напряжённости, постоянного желания проверить округу на наличие агрессивных жизненных форм и давящего на организм физического превосходства местных форм жизни. И всегда, оказываясь в нём снова, стараешься не идти по своим же следам, чтобы не напороться на «ловушку», засевшего в неожиданно организованной засаде отряда засранцев-мародёров или стаю церберов. Ни отнять у Района вот этой его милой особенности – стараться постоянно проверять гостей на прочность, умение выжить и знание громадного количества нюансов нахождения в нём.
Вон, вдалеке рыскнули по кустам сумеречные волки, те, что в основном живут за Чертой. Почему именно так – никто из нас никогда и не думал, да и какая разница. Поганые твари, к слову, и многочисленные, а это и не странно. Мало того, что в первые полтора года после Волны никто и не думал контролировать их численность, так и кормовая база у них была солидная. Ведь сколько бродяг, бывших первыми рейдерами, погибало именно здесь, даже и близко не подойдя туда, где вырубалась к чертям собачьим вся аппаратура, и пропадало от пяти до десяти минут времени. Сотни, наверное, если не больше. А что вы хотите, дамы и господа, если на выходе из Района занюханная «чушка» стоит до десяти тысяч полновесных рублей, и в рюкзаке ты их можешь утащить до пятнадцати зараз. А если поднапрячься, то и всё двадцать, но
Барин поднял руку, заставляя нас остановиться. Группа замерла, ощетинившись стволами в разные стороны.
– Что там, брат? – Голос Сокола в динамиках.
– Да в кустах впереди кто-то есть… – Барин отпустил цевьё автомата, и полез в подсумок на спине. Поковырялся в нём, и достал невиданный мною прежде гаджет: узкий металлический прямоугольник, плоский, с чуть заметным выступом сверху. – Не уверен, но кажись, что может быть медведь…
Ох, ты ж, чего творится… гипер-урсус за Чертой, умереть ни встать. Это что же, интересно, заставило эту лохматую полуразумную тушу запереться в такие чегири? У их основной ареал обитания, если исходить из опыта, всё-таки сам город и его отростки.
Гаджет в руках Барина тем временем бесшумно и быстро превратился в очень красивую штуку. Верхняя часть раскрылась лепестками, образовав ровный матовый круг, сразу засветившийся серебристым отсветом. Вот как такое возможно, честное благородное слово, что я, опальный офицер группы быстрого реагирования, представления не имею о том, что это такое? А какой-то, пусть и очень опытный и уважаемый в определённых, не самых широких кругах, рейдер спокойно пользуется этой, явно полезной, штукенцией?
– Медведь, пацаны… – Барин прищёлкнул языком. – Шуметь не хочется, а так бы приняли подлюку во все стволы, а?
Я его понимаю, очень даже понимаю. Гипер-урсусы те ещё подлецы, которых лично сам, после счастливого спасения от сразу двоих, просто ненавижу. Как Волна распределяла свои свойства, почему эти мохнатые страшилища не просто выросли в размерах, а ещё и поумнели, непонятно. Но лично я предпочёл бы связаться со стаей волков, или церберов, чем с одним гипером. Если бы был в одиночку, конечно. Медведи любят охотиться парами, и хорошо, что их не так уж и много. Цикл воспроизводства, вроде как, очень длительный, и есть ещё дополнительный фактор в лице рейдеров, понимающих, что чем меньше этих паскуд в Районе, тем им самим и лучше. Но что делать вот сейчас?
Начнём стрелять, так наверняка привлечём внимание патруля, у которого, скорее всего уже есть задача отслеживать любые перестрелки, в которых участвуют больше пяти стволов. Не стоит думать, что у вояк мозги не на месте, и следы они читать не умеют. То, что нас семь человек и чем мы вооружены – давно уже выяснено и передано куда надо. Вместе с ориентировками личности, физическими параметрами в электронном виде и всех прочей необходимой информацией. В этом можно быть уверенным на сто процентов.
– А может быть, мальчики, стоит мне попробовать? – Скопа выдвинулась вперёд. А ведь и правда, её-то «Винторез» нам и поможет, если сестра справится с двух, максимум, выстрелов. Винтовка-то садит бесшумно, чуть хлопая, и калибр у неё само-то, чтобы снести медведю переростку полголовы.
– М… – Сдобный посмотрел на неё. – А может, просто обойдём? Лесок немаленький, чего нам с ним делить?
– Не фига… – Барин чуть отступил назад. – Если бы он хотел не ввязываться в конфликт, то уже ушёл бы. Это ж урсус, он умный… временами.