Райская птица в сетях Баобаба
Шрифт:
Ободренная оценкой небесного извозчика, Марина твердо сделала первый шаг по земле графства Беркшир.
Она не случайно выбрала для посещения Аскота третий день королевских скачек, имевший собственное название – Lady's Day. Жесткий дресс-код мероприятия регламентировал появление дам каждый день в новом наряде и шляпке, из которых самую экстравагантную все приберегали на сегодня.
Марина, не раз отмеченная в таблоидах как американка, имеющая вкус (правда, с приправой английского юмора – одевающаяся «просто разорительно»), не отступила от своих правил.
Наряд был сшит знаменитым кутюрье специально для посещения Аскота. Белое струящееся платье в пол, скромно декольтированное спереди, имело обратный эффект сзади – смело открывало безупречную линию спины. Фиалковые туфли, пояс и сумочка дополняли образ. Но истинной бомбой была шляпка, служившая обрамлением для огромного бриллианта необычной формы в виде сердца, закрепленного у основания пера.
С удовольствием отметив, что является центром внимания, Марина нырнула во фланирующую толпу, растворяясь в ярмарке тщеславия.
Мимо проплывали фазаны, пауки, цветочные гирлянды и целые флотилии морских судов, затейливо заменяющие головные уборы важно шествующим женщинам.
Каждая леди, несущая необычайный груз на голове, могла войти в историю, став королевой «Женского дня». Для того чтобы получить титул, нужно было привлечь внимание истинной королевы.
Ежегодно Елизавета II выбирала самую элегантную, необычную и впечатляющую шляпку какой-либо гостьи. Дизайн, форма, цвет могли быть любыми, единственное требование – основание шляпки не должно превышать десяти сантиметров.
«О, эти англичане, замороченные на традициях. Черт ногу сломит в их нравах», – размышляла Марина, рассматривая публику.
Люди, в обыденное время считающие дурным вкусом демонстрировать материальное положение, во время скачек, отбросив все приличия, стремились затмить друг друга нарядами и бриллиантами.
Недаром обсуждение внешнего вида гостей в прессе занимало намного больше места, чем освещение самих скачек.
Она надеялась, что газетные писаки оценят ее появление на королевской трибуне и черкнут пару строчек в центральных средствах массовой информации, а может, и фото разместят.
В принципе, Марину устроил бы даже небольшой скандальчик с целью пиара. А если бы к ней придрался дресс-ассистент королевской трибуны – о таком только можно мечтать. Но не так, чтобы «выперли», а только чуть-чуть засомневались.
Королевская трибуна – место для избранных, приглашенных якобы лично Ее Величеством. Те, кто хочет попасть на трибуну впервые, должны подать специальную заявку в канцелярию Букингемского дворца за несколько месяцев до события. И непременное условие – приложить к заявлению рекомендации того, кто посещал эту трибуну не менее четырех лет.
Протокольные сложности должны гарантировать королевской семье и окружающей знати безопасность и избранность. Но при этом все знали, что место на самую привилегированную в мире трибуну можно просто купить. Только обсуждать цену вопроса публично было не принято.
Милые, смешные англичане. Они так упорно цепляются за свой миропорядок, закрывая глаза на то, что от него осталась только форма.
Марина могла позволить себе приобрести VIP-пакет, включающий персональную ложу с балконом, плазменным монитором с прямой трансляцией скачек. Лежать в удобном кресле, пить холодное шампанское, лакомясь изысканными деликатесами. Это было намного приятней, чем толкаться в толпе высокопоставленных «ряженых». И без всяких рекомендаций и очереди. Только заплати.
Но купила право быть гостьей на королевской трибуне. Эти «ряженые» были наследными принцами и принцессами, герцогами, маркизами, виконтами, получившими привилегии с первой минуты рождения вместе с голубой кровью и гербом. Праздник жизни был организован для них.
А публика попроще размещалась в секторах Elizabeth Stand и Silver Ring, отделенных от VIP-мест скаковыми дорожками. И даже там, среди молодежи в джинсах и майках, было полно джентльменов в цилиндрах и «ошляпованных» леди. Но не было главного – аромата денег и власти, концентрацию которых Марина ощущала, приближаясь к королевской трибуне.
Подойдя, нарочно долго рылась в сумочке в поиске пропуска, но дежурный, спокойно ожидавший предъявления документа, не выказывал нетерпения. Прочтя в его глазах сочувствие, она ощутила укол стыда и решила, что скандальчик можно и отложить.
– Леди Райт, – распорядитель, следящий за порядком на королевской трибуне, внимательно изучив пропуск и оглядев наряд, почтительно поклонился. Конечно, он ее не знал. А имя прочитал на персональном бейдже фиалкового цвета сроком действия на один день. Каждый день цвета бейджа менялись, подтверждая право гостя присутствовать среди сливок английской знати.
– Королева еще не прибыла, но она никогда не опаздывает, – заговорщицки подмигнул распорядитель, как будто сообщил личную тайну, должную принести ей массу удовольствия. И протянул руку, помогая подняться на первую ступень трибуны.
Искренняя любовь к нелепой старушке, облаченной в странные розово-сиреневые костюмы. Преданность, граничившая со слепотой.
«Глупцы, обратите внимание на меня: настоящая королева уже здесь! Как там у Пушкина?: ,, Месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит. (…) Ведь царевна эта – я!" Вот как-то так. Почему? Потому, что я богаче английской королевы. Я богаче английской королевы?!»
Она представила, как, мило улыбаясь, поворачивается к соседу слева и громко (так, чтобы слышали все) сообщает ему: «Представляете, я богаче английской королевы!»
Вот бы потеха началась. В один момент эти расфранченные джентльмены брезгливо отодвинулись от нее, напрочь забыв, что вся английская история построена на праве денег.
Подавив желание пошалить и развлечься, Марина скрасила ожидание, вычисляя себе подобных – купивших, как и она, билетик на королевскую трибуну.
Ее тоже пристально разглядывали и оценивали. Особенно шляпку, а на ней – бриллиант. Публике было на что посмотреть. Солнечные лучи, попадая на грани ледяного сердца величиной с детский кулак, тонули в глубине, но при каждом повороте головы выплескивались разноцветными радугами, создавая эффект фейерверка, цепляя взгляды окружающих, как крючок – зазевавшихся рыбок.