Райские птицы из прошлого века
Шрифт:
Спокойно. Надо выдохнуть. Надо вдохнуть. Выдохнуть и вдохнуть.
Подумать о хорошем.
Не о топоре.
Не о руке, которая держит топор.
Не о белой перчатке, которая надета на руку, которая держит топор.
Не о влажных пятнышках на белой перчатке, которая надета на руку, которая держит топор.
Не о трещине в черепе, из которой взялись влажные пятнышки на белой перчатке, которая надета на руку, которая держит топор.
Кира разжала зубы и затерла след. Ее видели? Вряд ли. Она сама увидела все в зеркале,
Надо подумать, надо очень хорошо надо всем подумать. И Кирочка думала до тех самых пор, пока ее не позвали вниз. Прежде чем спуститься, Кирочка тщательно умылась, заплела волосы в две косички, как делала всегда, когда хотела привязать удачу, и надела блузку с длинными рукавами.
– Ты красивая, – сказал Алешенька и вновь уткнулся в книжку.
– Спасибо. Милый, а ты ночью ничего не слышал?
– Слышал. Ты уходила. Об этом нельзя рассказывать?
– Кому?
Он книжку отложил и терпеливо сказал:
– Полицейским. Я видел, что они приехали. Если приехали полицейские, то случилось плохое. А если случилось плохое, то мне нельзя говорить, что ты выходила.
Все-таки Алешенька был очень умным мальчиком, и Кирочка не сумела сдержать улыбки. Поцеловав сына в макушку, она сказала:
– Наоборот. Говори смело. Полиции нельзя врать.
Хотя именно это Кирочка и собиралась сделать. Но у нее была правильная цель, а правде все равно не поверят. Вот Кирочка теперь сама себе не верила.
Собрались в столовой. Узкие окна и серый пол придавали комнате сходство с вокзалом, которое лишь усугублялось огромным количеством стульев и людьми, слишком разными, чтобы быть одной семьей. Они расселись и ждали чего-то, вряд ли Кирочку.
– Здравствуйте, – сказала она, бледнея от собственной смелости.
Кирочке не ответили. Только незнакомая женщина в синем джемпере, слишком маленьком для ее объемов, поинтересовалась:
– Имя. Фамилия. Отчество. Год рождения.
Женщина напомнила Кирочке мамину пишущую машинку: такая же огромная, деловитая и с блестящими хромовыми деталюшками. У машинки блестела каретка, у женщины – очки и массивная цепь.
– Кира Андреевна Алферова, – сказала Кирочка, глядя в выпуклые стекла. Глаза женщины за ними расплывались и стирались, как гуашь под каплей воды.
– Вас вызовут, – женщина отвернулась.
На спине джемпер натягивался до предела и почти терял цвет, сквозь него проступало розовое тело и жесткая перевязь лифчика. Клетчатая юбка-карандаш, напротив, была крепка и прочна. Она плотно обняла широкие бедра и провела от них линию до самых каблуков.
– Алешенька, – Кирочка кивнула Гальке, которая сидела у окна и с задумчивым видом грызла семечки. – Может, ты хочешь к тете Гале пойти?
– А ты хочешь?
– Да, милый. На несколько минуточек.
Кире нужно поговорить с Олегом, пока еще не поздно.
– И-извините, – сказала Кира, передвигая стул. Она очень боялась, что Олег рявкнет или женщина-машинка велит отойти в другое место. Или случится еще что-либо, что нарушит Кирочкины планы. – Мне… мне очень надо с вами переговорить.
Взгляд у Олега был шалый, бессмысленный.
– Я ее не убивал, – ответил он шепотом. И дернулся, приблизившись к Кирочке. Его темное лицо блестело испариной, волосы торчали дыбом, а на подбородке пробилась щетина.
– Мне очень надо с тобой поговорить, – второй раз получилось произнести заготовленную фразу без заиканий. – И я знаю, что это не ты.
– Ну да…
– Вы… вы не могли бы? У-уйти. Н-на время.
Саломея поднялась и отошла, хотя она продолжала следить за Кирочкой.
– Я… мне не спалось. Я ходила по дому. И я… я видела, как… ну почти видела.
Его взгляд обретал осмысленность.
– Я знаю, что это – не вы.
– А кто?
Кирочка пожала плечами: все было слишком нелепо, чтобы в это поверить. Да и времени на объяснения почти не осталось. Она вдохнула поглубже, сжала кулачки – ногти впились в кожу, а боль придала злости – и выпалила:
– Я предлагаю сделку. Я даю вам алиби, а вы… вы на мне женитесь.
Безумие. Полнейшее безумие, но именно сейчас Кирочка поняла, что права: это – для Алешеньки. Он заслуживает нормальной жизни.
– Я – что? – повторил Олег, слишком громко повторил.
– Тише. Вы на мне женитесь. Ничего сложного.
– Точно, – он оскалился. – Ничего сложного. Я сейчас возьму и сдам тебя. Пусть полиция свой хлеб отрабатывают. А они умеют, поверь.
Кирочка пожала плечами: однажды магазин пытались ограбить. Человек в черном пуховике ввалился перед самым закрытием. Кирочка сразу поняла, что с ним не все ладно, но ничего не успела сделать. Человек достал пистолет и начал кричать. Он требовал денег, а руки его тряслись. И пистолет прыгал, выше, ниже, как в считалочке. Досчитает и выстрелит, но куда – не угадаешь. Кирочка тогда растерялась и оцепенела. Она стояла, глядела в мутные глаза грабителя и думала, что он, наверное, наркоман, и не понимает, где находится. Он вообще ничего не понимает, и перечить ему нельзя.
И двигаться нельзя.
Дернешься – точно выстрелит.
Ей удалось-таки нажать тревожную кнопку, и грабителя взяли. Уже когда он лежал на полу, воя и плача одновременно, Кирочка испугалась. Но не за себя – за Алешеньку. Если Кирочку убьют, то с кем он останется?
Или если она умрет?
И улыбнувшись, Кирочка сказала:
– Попробуй.
Она поднялась, почти не сомневаясь, что получит свое. И странная уверенность придавала сил.
– Стой, – Олег глянул снизу вверх. – Я… я согласен.