Райский остров
Шрифт:
Служанка подозрительно посмотрела на нее, затем довольно резко спросила:
— Что же произошло?
— Я влюбилась! — отвечала Роксана. — Оказывается, любовь — это более восхитительное, более великолепное и божественное чувство, чем я когда-либо могла себе вообразить.
Гитруда неодобрительно поджала губы. Затем она спросила, медленно произнося каждое слово, так что ее вопрос прозвучал как-то слишком зловеще:
— Он просил выйти за него замуж?
— У нас не было времени поговорить об этом, — ответила Роксана тихо. — Но он снова придет сегодня. И тогда все сразу решится. Я хочу рассказать ему о Кареле, и он сможет забрать нас всех отсюда и отвезти в Голландию… или Англию… это уже будет неважно, куда, главное, что мы будем все вместе.
— И вы уверены в том, что он сделает именно это? — продолжала недоверчивая Гитруда.
— Я знаю о нем все, — мечтательно сказала Роксана. — Мы чувствуем с ним совершенно одинаково… мы думаем с ним одинаково… мы вообще с ним почти одно и то же.
Гитруда поставила стакан с соком на стол с самым мрачным выражением лица, которое только можно было бы себе вообразить, но промолчала.
Затем все так же молча она принялась ходить по комнате, подобрала с пола брошенную Роксаной ночную рубашку, принялась убирать кровать.
Через некоторое время Роксана с глубоким вздохом сказала:
— Я так счастлива, Гитруда; я чувствую себя так удивительно легко и радостно, словно я птица, порхающая среди деревьев, или бабочка, перелетающая с цветка на цветок… Никогда прежде я не была так счастлива за всю свою жизнь!
— Вы должны быть совершенно уверены!
— Уверена в чем? — удивилась Роксана.
— Что этот граф все поймет правильно, когда вы расскажете ему о Кареле.
— Я знаю, что он поймет.
— А если нет? Предположим, что они заберут у нас мальчика и поместят в свой сиротский дом, что тогда?
— Как ты можешь предполагать, что граф позволит им сделать это? Как ты можешь даже вообразить, что он предаст мою любовь!
— Я не говорю, что он обязательно предаст, — ответила Гитруда. — Я только прошу, чтобы вы сначала убедились, что он этого не сделает.
Она помолчала немного, затем добавила:
— Вы уже достаточно взрослая, чтобы знать, чего хотите в этой жизни, но Карел пока беспомощный малыш. И здесь нет никого, кто бы мог позаботиться о нем, кроме нас с вами, Роксана. Не забывайте об этом, я очень вас прошу.
— Обещаю, что обязательно постараюсь во всем убедиться сама, прежде чем сообщу графу о Кареле, — заверила ее Роксана. — Он сказал мне, чтобы я доверяла ему, и у меня нет причин сомневаться в его словах, сегодня утром, когда он придет, я хочу все рассказать ему, ведь я собираюсь доверять ему всю свою жизнь.
Говоря все это, она прошла по комнате и, спустившись вниз, направилась к студии.
Оставшись одна, Гитруда молитвенно сжала руки перед собой и прошептала еле слышно, с бесконечной тоской в голосе:
— О боже! Почему ты допустил, чтобы из всех мужчин именно граф Ван Хаан оказался ее избранником!
ГЛАВА ПЯТАЯ
Роксана проработала все утро в своей студии, наступил жаркий полдень, а граф все не появлялся.
К полудню Гитруда приготовила легкий завтрак, они поели, а затем, когда большинство людей отправлялись отдыхать из-за сильной жары, Роксана вернулась в свою студию.
Сначала она никак не могла сосредоточиться на работе. Такого с ней еще никогда не бывало.
Но на самом деле это было совсем неудивительно. Каждый нерв в ее теле был напряжен, она с нетерпением ждала, когда раздастся стук копыт и прозвучат знакомые шаги во дворе.
И все же она знала, что никогда еще не работала так хорошо, потому что каждое ее движение, каждый вырез, сделанный ее рукой, был наполнен любовью.
Она долго стояла, глядя на дерево, в котором, как она видела, были заключены фигуры мужчины и женщины, прильнувшие друг к другу. И в этом еще не оформившемся, воображаемом движении она видела те чувства, что переполняли сейчас ее сердце.
Роксана понимала, что не случайно именно в этот момент ее жизни к ней попал такой необычный кусок дерева. Она восприняла это как своего рода пророчество, и теперь, вглядываясь в природный материал, который вскоре совершит чудесное превращение под ее умелым резцом, Роксана все больше уверялась, что ясность, с которой она видела сокрытое в глубине этого ствола, объяснялась ее собственными чувствами.
Именно в такой позе они стояли, прижавшись друг к другу, прошлой ночью. Его руки обвивали ее талию, его губы приникли к ее губам, их тела прильнули друг к другу, и души слились в едином порыве, освещенные светом, льющимся на них с небес.
— Разве я могла предположить, что любовь окажется так прекрасна? — шепотом спрашивала она себя.
И ответ пришел сам собой, да она всегда это знала, просто никогда не отдавала себе в этом отчета.
Возможно, в какой-то другой жизни — в другом воплощении в круге рождений, по верованиям балийцев, — граф уже любил ее, и эта любовь дала ей способность выше всего на свете ценить и чувствовать красоту так, как немногим было доступно в этой жизни. И она же одарила ее сверхчувством и пониманием того, что вся наша жизнь — это часть великой вселенской Любви, имя которой — Бог и которая есть в каждом человеке и в каждом живом существе.
Роксана много думала над этим, с тех пор как приехала на Бали, и поняла, что боги, которым с таким пылом поклонялись туземцы, на самом деле мало чем отличались от бога христиан или Аллаха мусульман.
И еще она думала, как глупо, что многие люди, такие, например, как ее дядя, движимые фанатичным желанием навязывать всем свою собственную веру, пытаются изменить другие народы, заставить их отказаться от того, во что они верят, что глубоко укоренилось в их сознании в течение многих веков, на протяжении смен многих поколений.