Райский остров
Шрифт:
Но теперь он увидел, что на самом деле Роксана была именно такой, как он и представлял ее себе, после того как первый раз поцеловал ее, — чистая, невинная, преданная, способная беззаветно любить, именно такая, о которой он всегда мечтал, но полагал, что никогда не сможет найти, потому что таких не существует на свете.
Словно прочитав его мысли и догадавшись, какие чувства его обуревают, Роксана сказала:
— Подумать только, ты собрался… сделать меня своей женой, несмотря на то, что думал обо мне… такие вещи… Знаешь, все, что я могу сказать, это то, что ни один мужчина на свете не мог бы быть так… благороден, так… великодушен и так добр, как ты… Ты самый замечательный человек, которого я когда-либо встречала и, наверное, встречу в своей жизни!
Она подняла лицо навстречу его губам. Несколько мгновений он смотрел, не в силах оторвать взгляда от ее глаз, словно не веря, что все это происходит на самом деле.
А затем он принялся пылко, требовательно, настойчиво целовать ее, и на этот раз в его поцелуях Роксана смогла различить еще что-то, незнакомое ей прежде и странно волнующее.
Может быть, это было благоговение, может быть, восхищение человека, который вдруг открыл для себя, что любовь — это не только страсть и стремление обладать телом, но еще и нечто священное, что возвышает душу и приближает ее к богу.
Спустя довольно долгое время граф сказал:
— Мы должны решить, мое сокровище, что нам делать дальше. Давай пойдем к Гвида Тано и попытаемся узнать у него, существует ли реальная возможность для нас переправиться в Сингапур.
Оттого, что она была так счастлива, Роксана была готова делать абсолютно все, что он скажет.
Они нашли Гвида Тано в его мастерской за работой. Сидя со скрещенными ногами, он склонил голову в знак приветствия, когда они вошли. Сам он не поднялся, но приказал одному из своих подмастерьев принести для них стулья.
Гвида Тано работал над какой-то сложной, замысловатой и необыкновенно изысканной вещью, которая, как сразу поняла Роксана, предназначалась для одного из храмов.
В куске красного дерева мастер разглядел группу музыкантов, играющих на разных инструментах; в тот момент, когда они вошли, он как раз закончил вырезать фигуру флейтиста.
В отличие от своего учителя, Гвида Тано не говорил на голландском, но знал немного английский.
Он приветствовал их широкой, добродушной улыбкой и, обращаясь к графу, сказал:
— Так вы нашли мисс Бакли, мийн хир? Это хорошо!
— Да, я нашел ее, — приветливо отвечал граф, — а теперь я нуждаюсь в вашей помощи.
Гвида Тано сделал жест, который, по всей видимости, означал, что он готов им служить, и граф спросил:
— Не знаете ли вы, когда сюда прибудет какой-нибудь корабль, на котором мы могли бы добраться до Сингапура? Я спрашивал в порту, когда только прибыл сюда, и мне ответили, что скорее всего здесь не будет ни одного корабля в течение двух или трех недель.
— Это правильно, — важно сказал Гвида Тано. — Последний корабль был здесь три дня назад. Теперь ушел. Надо ждать другой.
— Тогда другой вопрос, — сказал граф, нисколько не разочарованный. — Быть может, вы можете подсказать мне, найдется ли здесь, на южном Бали, кто-нибудь, кто мог бы поженить нас?
Он с удовольствием увидел, как вдруг засветилось лицо Роксаны, и встретил ее счастливый взгляд. Затем они оба выжидательно посмотрели на сидящего перед ними человека со скрещенными ногами, словно от него зависело сейчас счастье всей их жизни.
— Вы христиане? — спросил Гвида Тано.
Граф кивнул.
— Нет христиан в южном Бали, — ответил он, качая головой. — Англичане уехали. Голландцы только на севере.
Увидев разочарование на лицах графа и Роксаны, Гвида Тано спросил:
— Почему не балийская свадьба? Вы хорошие люди. Наши боги благословят вас. Мисс Бакли великий мастер, почти такой же хороший, как я.
Граф взглянул на Роксану и увидел в ее глазах вопрос и надежду.
Поскольку она молчала, граф спросил:
— Ты согласна выйти за меня замуж здесь, чтобы боги, в которых мы с тобой оба верим, благословили нас?
— А мы можем… это сделать?
— Конечно! — воскликнул граф. — Если ты доверяешь мне, обещаю, что мы поженимся по христианским обычаям, когда доберемся до Сингапура.
— Я… хочу… быть твоей женой.
— И ты будешь ею, — сказал он с восхищением, — по любому закону, любой святой книге и любым клятвам, которые существуют и которые могут связать нас так крепко, чтобы я никогда уже не мог потерять тебя. Но сейчас я не хочу ждать.
— Я тоже не хочу, — смущенно прошептала девушка.
Им даже не пришлось сообщать Гвида Тано своего решения, он все прочитал по их лицам и, взволнованный их счастливым видом, воскликнул с восторгом:
— Я обо всем договорюсь! Это будет очень красивая, замечательная свадьба. Я поговорю со священником.
Роксана посмотрела на графа счастливым взглядом, в котором в то же время сверкнули лукавые искорки.
— Думаю, это самая восхитительная идея, о которой я когда-либо слышала, — сказала она, — стать твоей женой на райском острове, который еще называют «Раем для влюбленных»!
Свадьба — это самое волнующее событие в любой стране и в любой религии, но на Бали еще никогда не было свадьбы, на которой и жених и невеста были бы чужеземцами, к тому же, как сказал Гвида Тано, объясняя графу то волнение, которое вызвало известие об их свадьбе среди местных жителей, между двумя такими красивыми людьми.
Граф, впрочем, догадывался, что основной причиной, по которой священник согласился провести эту церемонию, несмотря на то, что они оба были иноземцами и принадлежали к чужой религии, было то, что, как считали здесь, Роксану благословили боги, наградив огромным талантом художника.