Райский уголок. По велению сердца
Шрифт:
«Спасибо тебе, — повторяла она про себя, как заклинание, — спасибо тебе.»
Выходя из ворот, Кэрри увидела, как Мэри Уэббер жизнерадостно помахала ей рукой.
Лео был прав. Уже через пять минут после того, как она начала подниматься вверх по дороге, возле нее остановилась повозка, запряженная мулом. С переднего сиденья ей лучезарно улыбался молодой мужчина. Кэрри тоже улыбнулась в ответ. Рядом с ним сидела хорошенькая молодая женщина, по всей видимости его жена. Она держала на коленях маленькую смуглую девочку
— Сан-Марко? — спросил хозяин повозки, не переставая улыбаться.
— Да, пожалуйста.
Он быстро заговорил по-итальянски, размахивая свободной рукой.
— Мне очень жаль, — Она была смущена. — Я не говорю по-итальянски. — Ей с трудом удалось сложить две фразы. — Mi seusi. Non parlo italiano.
Его улыбка стала еще шире. Он повернулся на сиденье и свободной рукой сделал учтивый, радушный жест в сторону пустой повозки, приглашая Кэрри занять место.
Она благодарно рассмеялась.
— Molte grazie.
— Prego.
Кэрри взобралась на откидную доску и села, свесив ноги. Мул неторопливо тащился вверх по извилистой дороге, а повозка без рессор громыхала и подпрыгивала на ухабах. За ее спиной о чем-то тихо переговаривалась молодая пара. А перед взглядом Кэрри открывалась чудесная панорама. Воздух был чист и прохладен, и по-прежнему напоен запахом дождя. С вершин гор еще бежали журчащие и пузырящиеся потоки дождевой воды. Они увлекали за собой комья земли, выставляя солнцу чистые, голые камни. Копыта мула шлепали по лужам, поднимая тучи брызг. Вот они проехали мимо хозяйственных построек и домов, окна и двери которых были распахнуты навстречу вечерней свежести. Куры рылись во влажной земле и важно расхаживали по дворам. Собаки лениво лаяли на повозку, с грохотом проезжавшую мимо калиток. Тощий кот дремал на каменной стене. Маленький симпатичный мальчуган в оборванной рубашке и штанах, с яркой косынкой на шее, повязанной на цыганский манер, сидел на камне неподалеку от дороги. Рядом с ним мирно паслось стадо черных коз. Хозяин повозки что-то крикнул ему и засмеялся, мальчик в ответ рассмеялся тоже.
Солнце опустилось ниже, и теперь уже одна сторона долины лежала в тени. Покрытые тенью, замерли леса на склонах гор, пахло теплой влажной землей. В воздухе реял сладкий весенний аромат распускающихся почек.
Кэрри вдохнула глубоко-глубоко, словно хотела напиться этой пьянящей свежести. Коэда они повернули на излучине дороги, она подняла голову и увидела виллу Кастелли. Должно быть, именно отсюда она впервые предстала ее взору вчера вечером. Всего лишь прошлым вечером! Легкая улыбка коснулась ее губ. Кажется, прошла уже целая вечность.
Солнце пряталось за вершины гор, отбрасывая прощальные яркие лучи.
Ее ждал Лео. Лео, ужин и долгий прохладный вечер.
Когда они миновали поворот к дому, она спрыгнула с повозки, крикнув вслед ее радушным хозяевам слова благодарности.
— Grazie. Molte grazie.
— Prego. — Они
Лео накрыл ужин на кухне — мясо, сыр, хлеб, масло и банка с солеными овощами.
— Боюсь, это трудно назвать пиршеством.
— Это просто прелесть! — Она отломила кусочек сыра и сунула его в рот, наблюдая за тем, как Лео разливает вино в бокалы. — Какое это удивительное место — кладбище. Ты так не считаешь?
— Г-м, пожалуй.
— Сколько людей, сколько прерванных судеб! И у каждой — своя история. Помнишь тот памятник с собакой? Я забыла, как звали…
Он покачал головой, улыбаясь.
— Я тоже забыл, как его звали. Наверное, он не был таким уж известным человеком, чтобы о нем помнили.
Кэрри оторопела.
— Он? Нет, я имею ввиду женщину — женщину с маленькой собачкой у ног. Ты не мог не заметить этот памятник. Он выделяется среди других, словно роза среди фиалок. — Она щелкнула пальцами. — Луиза. Вот как ее звали. Луиза какая-то там. Она родилась в Бери-Сент-Эдмундсе. А еще там похоронены две медсестры, которые умерли от испанки.
— Не видел.
— Их могилы рядом с часовней. Какая трагедия — приехать сюда, чтобы помогать людям, и умереть такими молодыми.
— Да.
Она задумчиво грызла сыр.
— Какие странные надгробные надписи у бабушки, дяди Генри и бабушкиного брата Леонарда.
Он стоял, небрежно опершись о стол, и потягивал вино маленькими глотками. В глазах его мелькнула настороженность.
— Странные? В каком смысле?
Она пожала плечами.
— Видишь ли, у одних пространные, витиеватые надписи, у других даже не надписи, а целые романы. А на трех наших — только имена и даты.
Он смотрел на нее некоторое время.
— А что еще тебе нужно?
— Не знаю. — Она рассеянно взяла свой бокал и отпила глоток. — Что-нибудь такое, может быть слова памяти?.. Или любви?
Он ничего не ответил.
— Лео? — спросила она минуту спустя.
Он смотрел на нее выжидательно. Кэрри взглянула на него и попала в плен его внимательных голубых глаз, не в силах ни говорить, ни отвести от него взгляда.
— Да, я слушаю.
Она смутилась. Ее сердце забилось как-то особенно, почти тревожно. Она прокашлялась.
— На кладбище я познакомилась с одной дамой, миссис Мэри Уэббер. Ты когда-нибудь слышал разговоры о том, что Леонард покончил с собой?
— Нет. — Он покачал головой. — Никогда.
— Люди говорят…
Он коротко засмеялся.
— Сплетни, — сказал он. — И ничего больше. Если бы это действительно было так, неужели бы мы ничего не знали? Даже семейные секреты не могут храниться вечно и — ради всего святого — прошло уже лет пятьдесят.
— Да, конечно.
Он оттолкнулся от стола.