Райское Местечко

Ардин Михаил

А ожерелье я заказала совсем недавно, специально к костюму принцессы Малины. Его сделал Марат Степанов. Мне очень нравится его работа. У этого молодого ювелира – большое будущее.

– Мелисса, как жалко, что никто не увидит эту красоту! И вас в этом ожерелье…

– Алекс, не переживай. У нас еще будет повод показаться в костюмах волшебников Домагара. Но только я буду уж в своем обычном виде. Ато, что мы сегодня увидели в зеркале,- я сама еще не поняла, в чем тут дело,- пусть останется нашей маленькой тайной!

Мелисса сказала это нарочито шутливым тоном и взяла меня под руку, поскольку мы подошли уже к лестнице, по которой народ в карнавальных костюмах спешил на праздник.

Традиционный карнавал пересменки

проходил в Большом Зале Приемов и прилегающих к нему помещениях. Архитекторы курортного комплекса, несомненно, страдали гигантоманией, но были исключительно талантливы. Им удалось создать колоссальное пространство, в котором люди не выглядели ничтожными букашками. Я так и не понял, в чем был секрет, возможно, в пропорциях зала, но человек не чувствовал себя потерянным в этом помпезном помещении, занимающем три первых этажа главного корпуса. К основному залу примыкало еще несколько залов поменьше, оранжерея, выдающаяся полукругом в сторону океана, а также четыре открытые террасы, имевшие пологие спуски в парк и на пляж. Неудивительно, что в карнавале могли принимать участие две смены туристов, научные работники и свободные от работы люди из КСО, больше двадцати пяти тысяч человек. И при этом не возникало никакой толчеи!

Климатические условия в разных залах были различны. Это было жизненно необходимым, учитывая разнообразие карнавальных костюмов участников. Большинство женщин выбрало костюмы с минимальным количеством ткани, но среди мужчин попадались персонажи в мехах и в рыцарских доспехах, которым долго находиться при температуре, обычной для корнезианского вечера, было очень тяжело. Поэтому имелись залы, где можно было охладиться, а в других – погрузиться в тропический зной или окунуться в бассейн.

В разных залах различные по составу оркестры играли самые разнообразные мелодии. Колонны, лестницы, арки, переходы, фонтаны, внутренние беседки, вазоны с цветами и кустарником создавали уютные интерьеры, где можно было отдохнуть на удобных скамьях и за столиками, устав от открытых пространств, от танцев и развлечений. Многочисленные буфеты позволяли утолить жажду и голод, а несколько костюмерных давали возможность преображать свою внешность в течение вечера сколько угодно раз.

Мы с Мелиссой обошли все залы, а потом пошли танцевать в главный зал, где оркестр играл мелодии бальных танцев. Я чувствовал себя достойным партнером для Нади-Мелиссы и с благодарностью вспомнил девушек, преподавших мне на корабле уроки танцев. А один раз, во время каверты, народ расступился, чтобы наблюдать наш с Мелиссой танец, и мы единственной парой на всей площадке закончили каверту под бурные аплодисменты присутствующих. Правильно Кристина определила: если у меня будет партнерша с хорошим чувством равновесия… А уж у Нади-Мелиссы с равновесием все было в полном порядке. Конечно, когда начинали играть быстрые танцы типа джосса, я не рисковал и ненавязчиво. приглашал Мелиссу пройти на свежий воздух или к буфету – выпить прохладительного. Я думаю, что Мелисса прекрасно понимала мои уловки, но никак не давала понять, что все понимает. Она, в свою очередь, иногда просила меня подвести ее поближе к кому-то из присутствующих и обменивалась с ним несколькими словами.

Довольно быстро я понял, что люди, к которым мы подходили, были селферы или «туристы», участвующие в операции. Это означало, что и сегодня, на карнавале, Мелисса не может позволить себе расслабиться и продолжает решать текущие проблемы. Я старался демонстративно не прислушиваться к этим переговорам, чтобы не выглядеть излишне любопытным и не смущать собеседников Мелиссы, Но один разговор я не мог не услышать. Девушка в костюме одалиски – как я понял, селфер – сама подошла к нам и довольно громко со смехом спросила:

– В белом венчике из роз?… [5]

– Не вижу

смысла в твоей шутке.- Тон Мелиссы был совсем не шутливый.- Ты отлично знаешь, почему мне приходится все это делать и как далека я от притязаний, на которые ты намекаешь. Ты сама добровольно согласилась участвовать и приняла все условия. Конечно, любому еще не поздно отказаться и улететь на «Маджипуре», все свободны в своем выборе.

– Да нет, ты не так поняла! Я не собираюсь отказываться от работы! Я имела в виду, что для Корнезо ты действительно спаситель…

– Прошу тебя! Никогда, даже в шутку… И ни о ком из нас!

– Ну, прости. Я понимаю. И… Лисса, ты же знаешь, я с тобой. Всегда.

– Хорошо, проехали.

«Одалиска» быстро ретировалась. Я не понял смысла ее шутки и не понял, почему Мелисса так резко реагировала на совершенно безобидные, на мой взгляд, фразы. Я вообще часто не понимал каких-то высказываний самой Мелиссы, в которых угадывал цитаты или комментарии к неким событиям, поскольку, увы, не знал ни первоисточников, ни тех событий. Вот и сейчас. Что не понравилось Мелиссе? Действительно, белые розы, украшавшие ее прическу, были похожи на маленький венок. Ну и что? Но Мелисса вскоре вынула розы из прически и выбросила их в ближайший утилизатор, а затем, проходя мимо очередного вазона, сорвала красную розу и воткнула ее в волосы.

– Чтобы не выходить из образа,- пояснила она мне небрежно,- красный цвет к костюму подходит лучше.

Однако этот мелкий инцидент показал мне, что отношения между селферами не столь безоблачны, как я полагал раньше. Это следовало иметь в виду и присматриваться к их отношениям внимательнее. Вскоре я понял, что могу разделить всех присутствующих на три категории. К первой категории относились селферы и «туристы», знавшие, кто такая Надя. Они вели себя с ней свободно и по-деловому. Ко второй категории относились ее подчиненные, тоже знавшие о маске Мелиссы. Они держались официально и не стремились к контакту, если Мелисса сама к ним не приближалась. Остальные, и настоящие туристы, и наши «туристы», не подозревающие, что Надя на самом деле Мелисса, воспринимали ее как известную балерину и реагировали на нее соответственно. Некоторые женщины бросали в ее сторону завистливые или ревнивые взгляды, а многие мужчины с большей или меньшей очевидностью проявляли свой интерес.

Дело дошло даже до того, что, когда я оставил Мелиссу на несколько минут в одиночестве, отлучившись по совершенно естественной причине, по возвращении застал ее в компании довольно импозантного кавалера с сединой на висках, одетого в костюм какого-то восточного владыки, выглядевший на нем довольно органично. Этот господин, явно турист из прошлого заезда, настойчиво приглашал Мелиссу на прогулку в парк. Подходя к ним, я совершенно рефлекторно выпятил нижнюю челюсть, а правую руку положил на эфес короткой шпаги, являвшейся деталью моего карнавального костюма. Держать в руках шпагу мне раньше никогда не приходилось, наверное, в тот момент у меня просто сработала генетическая память. И дойди дело, предположим невероятное, до чего-то серьезного, что с ней делать, я совершенно себе не представлял. Но вид мой, похоже, внушал определенные опасения, потому что незадачливый ухажер с поклоном, соответствующим его образу, немедленно удалился. И я с удовлетворением мысленно констатировал, что действительно очень полезен Мелиссе.

Остальные, впрочем, позволяли себе только взгляды разной степени наглости. Некоторым наиболее беспардонным типам, туристам прошлого заезда, я тайком от Мелиссы делал свирепое лицо, и они исчезали с нашего горизонта.

Надо заметить, что для меня явилось приятным открытием, что в нашей паре не только Мелисса пользовалась успехом. И мне некоторые женщины строили глазки. Видно, и в самом деле во мне происходили какие-то положительные изменения. Ведь раньше я не так уж часто вызывал у женщин активный интерес.