Раз Кощей, два Кощей
Шрифт:
Я посмотрел на напрягшегося Ферапонта и покачал головой.
– Нет, это, конечно, не он, не может такого просто быть.
Ферапонт внимательно оглядел округу и кивнул мне, соглашаясь с моим мнением.
– Такого быть точно не может, просто похож, не более. А скажите нам, любезная Василина, чем у них это испытание судьбы то закончилось?
– А у них все сладилось, они, поди, сейчас уже в этом самом дведевятом царстве. Да и то сказать, Шарапут хоть и неприятен на вид, но колдун то он сильный.
– А если он такой сильный, то зачем он с незнакомым ему мужичком сговаривался на пару в это царство идти, чего один то не пошел?
Вопрос я задал вроде правильный, а только по взглядам и Василины и Ферапонта понял, что опять спросил то, что и так всем понятно, ну, кроме разве что меня одного, непонятливого.
– А в дведевятое царство, Ваня, можно только вдвоем войти, никак иначе. Одиночке-то туда, сказывают, путь заказан. Да и выйти оттуда можно тоже только вдвоем.
Я, из вежливости, съел еще пару горячих блинов и окончательно осознал, что попал. И попал не я один. Коли уж я собрался разобраться с этим самым Шарапутом, то обратного хода у меня нету, а колдун он там или не колдун, это меня волновать не должно. Придется мне теперь в это их царство идти, да только даже не мне, а нам. Ферапонт, он меня при таких обстоятельствах одного не бросит, и придется мне обременять его этим походам неизвестно куда.
– Мы, что же, прямо сейчас может забраться на Камень и попытаться куда-то пролезть?
– Нет, конечно, – Засмеялась Василина и раскинула нам блины по тарелкам.
– Когда бы так все легко было, я бы здесь ничего не наторговала. Тут все посложнее будет. Сначала, все идут к таможне. Там дведевятые таможенники предлагают вытащить из специального мешка номер очереди, по прохождению испытания. А как номер вытащите, сразу станет ясно, сколько вам ждать, пока очередь не подойдет. Вон их сколько, ожидающих то, целая поляна. А проход один и открывается он, говорят, не слишком часто, да и ненадолго. Так что гляди, Ваня, может быть придется тебе просидеть на этой поляне как раз до того времени, как черника созреет.
Я с укоризной посмотрел на насмешницу, доел очередной блин и осторожно сполз с чурбака. Ферапонт уже подхватил свой рюкзак и взваливал его на спину.
– Благодарствуем тебе, прелестная Василина, и накормила нас и напоила и советом одарила. Пойдем теперь и мы судьбу пытать.
– Спасибо, Василина, рад был знакомству. Блины у тебя уж очень хороши.
Я с усилием застегнул защелку пояса рюкзака на своем животе и закинул за правое плечо тульское ружьецо.
– Приходите еще, я к вечеру блинов с творогом напеку или еще с чем. Да, Ваня, тут давеча неудачники, что испытание не прошли, сказывали, что надо все время лезть вверх, даже если тебе кажется, что ты падаешь вниз. Мне это не понятно, но тебе, может, и пригодится.
– Может и пригодится, там видно будет. И Василина, на всякий случай, должен сказать, я блины любые приветствую, только не с капустой. Ну, бывайте, мужики.
Я чуть приподнял картуз и удостоился легких кивков мужичков, стоящих за спиной Василины.
Под вывеской «Таможня» нас встретили двое служивых в синих мундирах без погон, но при портупеях и саблях с чернеными рукоятками в вычерненных ножнах. Торжественно так смотрелись, солидно. Черная кокарда на синих фуражках придавала таможенникам своеобразную строгость и суровость. Вот только, что изображено на кокарде, я так и не разобрал, то ли зверь какой, то ли птица звероподобная. Одно понятно, что у нас таких существ не водится. Третий таможенник сидел за массивным столом, сколоченным из толстых струганых досок. На столе стоял объемистый наполовину наполненный стеклянный графин, три керамические кружки, керосиновая лампа, капитанский рупор и канцелярские принадлежности. При нашем приближении таможенник открыл толстую книгу в кожаном переплете и придвинул к себе письменный прибор с чернильницей, перьевыми ручками и промокательным валиком.
– Кто такие будете и по каким делам направляетесь в дведевятое царство? – ровным равнодушным голосом вопросил таможенник и открыл чернильницу.
– Ферро Понт, негоциант, со товарищем Иваном. Направляемся по торговым делам. Изучение рынка недвижимости.
Из присутствующих удивился только я. Таможенник даже не моргнул глазом, окунул ручку в чернильницу и аккуратно записал: Ферро Понт, негоциант, товарищ Иван, торговля.
– Номер какой?
Один из таможенников протянул Ферапонту синий замшевый мешок. Ферапонт сунул в мешок руку, пошебуршал, чего-то там перебирая, и вытащил лотошный кубик.
– Номер семь, – торжественно произнес Феррапонт и положил кубик на стол перед таможенником.
Таможенник записал номер в книгу, повел пальцем по записям, перелистнул страницу назад, опять провел пальцем по записям и выдал свое заключение.
– Они следующие. Снаряжайте их.
Нам тут же выдали два широких пояса, веревку с карабинами, чтобы пристегивать ее к поясам и зачитали короткую инструкцию по технике безопасности на высоте. Пока Ферапонт с умным видом ее выслушивал, я быстро разобрал свою тулку, разложив ее прямо на столе таможенника. Достал из рюкзака чехол, уложил разобранное ружье в чехол, а чехол надежно упаковал в рюкзак. И сделал все это предельно быстро, и, как оказалось, совсем не зря. Едва я надел рюкзак и затянул последний ремешок, как лампа на столе начала светиться, постепенно разгораясь. Таможенник взял рупор, повернулся к поляне и оповестил всю округу.
–Номер семь. Ферро Понт и товарищ Иван.
Потом повернулся к нам и ткнул рупором в сторону лампы.
–Чего стоим, чего ждем? Проход надолго не открывается. Поторопитесь.
Ну, мы и пошли на вершину Дыроватого Камня. Я шел следом за Ферапонтом и никак не мог понять, что я собственно здесь делаю, куда это меня несет, и на что все это похоже. Ну, похоже это все на ярмарку, это то я сразу понял, и, главное, все действия проходят как на ярмарке. Пришли, поели, посмотрели, поговорили, поспорили и при всем стечении честного народа полезли наверх. Все как на ярмарке. Там всегда вкапывают гладкие столбы и на них на разной высоте вешают всякие призы. Петуха в клетке, сапоги, балалайку или связку баранок. И вот желающие лезут на этот столб на потеху окружающей публики. Но долезают не все. Все как здесь. Ладно, я там, на ярмарке в прошлый раз снял со столба хорошие хромовые сапоги и что самое приятное они мне подошли впору, как на меня стачали. Здесь же даже низки бубликов не предвидится, разве что дырки от этих самых бублика можно будет добыть. И ладно бы я один перся к черту на кулички, это-то как бы ничего, но ведь я еще и Ферапонта за собой тащу, а это уже совсем другое дело. Хотя, с другой стороны, Ферапонт так часто втягивал меня в свои аферы, что будет справедливым хоть раз использовать его в своих интересах, тем более, что он как бы сам вызвался мне помочь в этом деле.
Так я себя накручивал, пока шел по тропинке, хотя и понимал, что когда дойдет до дела, все эти мысли сами уйдут и останется только любопытство, что же это за царство такое, куда все рвутся, да не все попадают.
Дошли мы до вершины, пролезли один за другим через дырку, что дало название этой скале, и очутились на том самом узеньком карнизе, который обрывался в глубокую пропасть, на дне которой должна была быть привязана страховочная сетка. Вот только ее там не было. Нет, не то чтобы сетки не было, а пропасти не было. Вообще. Зато была новая скала, возвышающаяся над нами. Крутая, но не отвесная. И как я понял, на нее-то нам и надо забраться. Задачка, в общем-то, не сложная, начать и кончить. Только лезть куда-то мне почему-то ну совсем не хотелось. Блинами с творогом меня там вряд ли кто накормит. И если бы я так от души не заправился у Василины блинами, хотя и без творога, то может быть, я бы и не стал продолжать этот странный подъем неизвестно куда. Я на всякий случай пошлепал ладошкой по скале, убедился, что это не виденье, а самая настоящая твердая скальная порода, вроде как габбро диорит, переглянулся с Ферапонтом да и полез наверх. Хорошо так полез, напористо, да только быстро понял, что что-то здесь все-таки не правильно, не так, как должно быть. Рюкзак почему-то начал съезжать мне на загривок, а картуз, если бы я его предусмотрительно не прицепил ремешком под подбородок, легко улетел бы наверх. И вот что удивительно, картуз стремился упасть наверх, а сапоги при этом стремились упасть вниз.
– Фер, – заорал я, – закрепись и держи меня, я, кажется, вверх падаю.
Вот что мне всегда нравилось в Ферапонте, так это то, что он обычно не задает глупых вопросов. Сначала он делает то, что надо, а уже потом уточняет. Вот и тут он сразу как-бы соединился со скалой в единое целое так, что ни его от скалы, ни скалу от него оторвать было бы невозможно. Я быстро развернулся и полез наверх задом наперед. Потом закрепился, как смог и стал страховать Ферапонта. Тот быстро сообразил, что к чему и уверенно спустился или может правильнее, поднялся ко мне. Я полез дальше, но верх с низом опять поменялись, и пошло, поехало. Менялись верх с низом, право с левым. Цепляясь за камень, никак не угадаешь, куда же он будет падать, а куда будешь падать ты. Намаялись мы с этой скалой, не знаю как, и уж точно поняли, что в одиночку там пройти невозможно. Но мы прошли. Не быстро, но прошли. Забрались на вершину и распластались на ней, намертво вцепившись в камни. Отлежались, обсудили ситуацию и решили, что передвигаться по-пластунски, конечно надежно, но не совсем красиво и очень неудобно. Ферапонт закрепился и руками и ногами, а я с трудом разжал вцепившиеся в камни пальцы, с опаской поднялся и сделал несколько шагов, насколько хватило страховочной веревки. И ничего не произошло. Тогда поднялся и Ферапонт. Постояли, поозирались. Скала как скала. Только совсем не вершина, а подножье скалы. А сама скала возвышалась над нами, с той самой стороны, с которой мы сюда влезли. Или, наоборот, спустились. А вот туда ли куда надо мы влезли или спустились, этого мы пока понять не смогли. Никаких указателей, никаких надписей нет. Хорошо хоть, что место натоптанное, мы по натоптанному и пошли потихоньку. Все вокруг все то же, что и у Дыроватого Камня, мшистые валуны, розовеет зацветающий иван-чай, кустятся веселые ромашки, дальше натоптанная тропа углубилась в сосновый лесок и под ногами замелькали невысокие кустики черники с поспевающей ягодой. Шли недолго, меньше часа. Потом тропа вышла из леса, ну как вышла, мы по тропе вышли из леса на свободную от леса вершину холма. Здесь был установлен темный от времени дощатый стол, две скамьи вдоль стола, чуть дальше организовано кострище.