Раз за разом. Doing it All over
Шрифт:
Не успел я всерьёз забеспокоиться об этом, как по дивизии пошли слухи. Скоро мы отправимся во Францию, первым пойдут 82-ая и 101-ая дивизия. Я почувствовал, что что-то надвигается.
Поздним вечером пятого июня нам приказали собраться. Нам сказали, что Эйзенхауэр отдал приказ, и вторжение начнётся утром. Нас это озадачило, ведь последние три дня шёл дождь с сильным ветром, но нас заверили, что погода ненадолго улучшится. Мой отряд, сорок человек, с которыми я тренировался со дня своего назначения, смешенная группа боевых ветеранов и зелёных солдат, как я, направили в батальон, которому приказали взять мост и держать его до прибытия пехотинцев.
Шестого июня, в половину первого ночи,
В нашей группе было пять самолётов, и мы должны были десантироваться в восьми километрах от цели. Наша точка сбора была у реки. Оттуда мы должны были промаршировать и неожиданно напасть на мост", - он хмыкнул в отвращении.
– "Но наш главный пилот перестарался. Он высадил нас прямо над самим мостом. Мостом, на котором стояло противовоздушное оружие и прожектора, пара танков и группа немецких пехотинцев с тяжелыми пулемётами."
"Господи", - прошептал я.
"Вот именно, что Господи", - ответил он, снова отпивая пиво.
– "Они вырезали большинство из наших ещё до того, как мы приземлились. Люди, с которыми я был хорошо знаком, с которыми я тренировался, офицеры, зелёные ребята, как я… Их застрелили снарядами и пулемётами, пока мы спускались вниз. Прожектора следовали за спускающейся группой, и потом их разрывали на части. Пока я опускался на землю, рядом с остатками группы, мне приходилось смотреть на этот кошмар, зная, что я ничего не могу с этим поделать. Я видел сотни кусков плоти на земле, оставшиеся после того, как они расстреляли нас, словно тарелки в воздухе. Половина нашей группы уже была мертва, когда наши ноги вступили на землю. Большинство из тех, кто пережил спуск, опустились возле моста. Их пристрелили сразу же, как только они приземлились. Некоторые утонули, упав в реку. Некоторые зацепились за эстакаду моста и их расстреляли там.
Я приземлился в болотистой местности примерно в трёхстах метрах от моста. Там было темно, и я избавился от парашюта сразу же. Пять других солдат, которые прыгали со мной последними, присоединились ко мне. Только у одного из нас был боевой опыт, у сержанта из другого самолёта. Он приказал нам идти к мосту, хотя он и сам понимал, что это бесполезно. Пулемёты затихли, и начали раздаваться одиночные выстрелы винтовок. Немецких винтовок.
Когда мы пришли туда, немцы уже убили всех, кто приземлился рядом с ними. Повсюду были тела, практически на всех были чёрные парашюты. Немецкие солдаты ходили и расстреливали тех, кто ещё шевелился. Пока я наблюдал за этим, германский солдат, очевидно офицер, отдал приказ, и их отряд начал двигаться в нашу сторону.
Мы отступили так быстро, как только могли, направившись к нашей точке сбора. Больше идти было некуда. Прибыв туда, мы обнаружили, что половину нашего батальона постигла та же участь. Некоторые упали в болото и утонули, некоторые десантировались в центре города рядом с мостом, и их растерзали, как и мою группу. В итоге, у нас была смешанная группа из шести или семи разных отрядов, с задачей захватить мост, на котором уже знают о нашем присутствии.
Глава 10. Часть 9.
Новый командующий батальона, капитан,
По пути я мог думать только о Мэри. Моя любовь ждёт, когда я вернусь домой. Мне нужно лишь пережить эту войну. Мы подошли к мосту примерно в три часа ночи, натолкнувшись на поджидающих нас солдат. Эта яростная битва длилась практически час. Пулемёты и танки стремительно уменьшали наше количество. Наконец, мы отбросили их с моста и разрушили танки. Пока мы стояли там, мы осознали, что выполнили задачу, хотя нас и осталась лишь четверть от всех солдат. Каким-то образом мне удалось пережить это всё. У меня даже шрамов нет. За пару часов я постарел на несколько лет, но я был жив.
В ту ночь нас дважды контратаковали подкрепления немцев. Каждый раз мы отбивались, и каждый раз теряли всё больше людей. Мы держали этот мост три дня. Всё это время мы не знали, сражаемся ли мы в безнадёжной битве. Не знали, продолжилось ли вторжение, или его отбросили обратно в море береговыми укреплениями Роммеля. Мы держались, и я думал о Мэри, о том, что ждёт меня, когда я вернусь домой - любовь, свадьба, семья. Мне нужно жить. Просто нужно жить.
Наконец, 9-го июня, примерно в три часа, пришло наше спасение. Пехотинцы надвинулись с берега, и я с позором признаю, что мы минут десять с ним сражались, пока оба не поняли, что происходит. Десять человек убили в этой дружественной схватке. Но мы освободились. Они взяли контроль над мостом и нас, тех немногих, кто остался, отправили в безопасное место. Я был жив.
Плацдарм расширился и наши войска, наконец, закрепились в Нормандии. Понятно, что почта шла медленнее, но пока я день за днём ждал в нашем лагере, я решил, что, когда почта всё же дойдёт, там должно быть письмо от Мэри. Ещё никогда она не переставала писать на такое длительное время.
Когда почта наконец пришла, мне передали три письма. Два их них были от моих родителей, но на одном был почерк Мэри. Я раскрыл его сразу же."
Он многозначительно посмотрел на меня.
"До сих пор я наизусть помню эти слова."
"Прощальное письмо?", - спросил я.
Он вздохнул.
"Дорогой Джек", - цитировал он.
– "Это самое тяжелое письмо, какое мне приходилось писать, но мне кажется, что я должна тебе объясниться. Я знаю, мы говорили, что будем вечно любить друг друга и поженимся, когда ты вернёшься с войны. Но мы слишком долго были порознь, и я повзрослела за это время. Я осознала, что то, чего, как мне казалось, я хотела в пятнадцать, - это не то, чего я действительно хочу. Ты самый прекрасный и понимающий мужчина, которого я только встречала, но, к сожалению, я нашла настоящую любовь в другом человеке, пока тебя не было. Мы с Бобом Симпсоном проводим много времени вместе, и я поняла, что влюблена в него. Прости, что сообщаю тебе эту новость, пока ты на войне. Это так нечеловечно, писать письмо, а не говорить тебе прямо в лицо, но мне необходимо сказать это тебе. Мы с Бобом любим друг друга и скоро поженимся. Думаю, когда ты вернёшься, мы будем уже женаты. Я должна была написать тебе это письмо и мне правда очень жаль, что я обманывала тебя. Надеюсь, ты поймёшь. С искренними извинениями, Мэри."
Я облизал губы и сделал глубокий вдох.
"Расскажите мне о Бобе Симпсоне", - сказал я.
"Да что тут говорить?", - спросил мистер Блэкмур.
– "Он - это ты. Зачем мне рассказывать тебе, какой ты человек?"
"Очевидно", - сказал я, проигнорировав его слова в мой адрес, - "что мистер Симпсон не женился на Вашей жене."
"Конечно нет!", - прокричал мистер Блэкмур.
– "Мэри была привлекательной запутавшейся девушкой, чей суженный сражался на войне. Его не интересовала любовь Мэри. Его интересовало её тело!"