Разбитая надежда
Шрифт:
— Хочешь еще шампанского? — спросил Логан, наклоняясь ко мне шепотом.
— Да, пожалуйста. — От шампанского у меня развязывался язык, поэтому я обычно избегала его, но, поскольку мне особо нечего было сказать сегодня вечером, это не будет проблемой.
Он подал знак официанту, который принес поднос с шампанским в хрустальных бокалах. Взяв мой новый бокал, Логан поцеловал меня в щеку, затем повернулся, чтобы продолжить разговор с мужчиной, сидящим по другую сторону от него.
Мы сидели за элегантным круглым столом с высокой цветочной композицией в центре. Фарфор был украшен нежными цветочными узорами и настоящим золотом.
Я потягивала шампанское, прислушиваясь к шепоту разговоров.
Мы приехали несколько часов назад, и я, может быть, сказала три предложения за все это время. Приятно было познакомиться с вами, когда меня представили множеству людей, имена которых я сразу же забыла. Спасибо, когда мне сделали комплимент по поводу моего платья. Да, пожалуйста, когда мне предложили бокал шампанского.
На протяжении всего коктейльной вечеринки я выдавила из себя приятную улыбку. Мои щеки болели к тому времени, когда мы сели за наш столик, и не в хорошем смысле, как когда я смеялась слишком долго. После того, как начался ужин, я изо всех сил старалась поддерживать разговор, но после тридцати минут, когда я слушала, как кто-то называет имена и планирует отпуск в зарубежных странах, которые я никогда не увижу, я отключилась.
Логан не заметил. В настоящий момент он находился в глубокой дискуссии с тремя мужчинами на нашей стороне стола. В течение часа они обсуждали некоторые изменения в регулировании фондового рынка и то, как это повлияет на инвестиционную стратегию фонда.
И вот я здесь, молча пью шампанское и жду, когда принесут следующую порцию еды, в надежде, что это уменьшит основной шум, который я создавала.
В этой комнате, полной людей, улыбающихся и смеющихся, я была одинока.
Прошло много лет с тех пор, как я чувствовала эту пустую дыру в своей груди. В последний раз я была так одинока после того, как Джексон переехал в Монтану. Но я хорошо знала это чувство. Это был тот же самый сон, который был у меня почти каждую ночь в детстве, когда я забиралась в свою крошечную кроватку, и никто не мог подоткнуть мне одеяло или пожелать сладких снов. То же самое чувство, которое у меня было, когда другого ребенка из приюта усыновляли в семью и не выбирали меня.
К тому времени, когда мне исполнилось семнадцать, я была единственным ребенком, оставшимся в приюте. Почему меня не отправили в приемную семью, до сих пор оставалось загадкой, но каким-то образом приют остался открытым. Там жили только я и директор, хотя я редко видела, как она выходила из своей комнаты в подвале.
Хейзел приходила на несколько часов, чтобы приготовить мне еду. Она проводила время со мной после школы, помогая мне с домашним заданием, но в конце концов ей приходилось идти домой. Джексон мог оставаться только до темноты. Так что после того, как они уходили, я просто бродила по коридорам, ничего не делая, кроме чтения. Директор могла позволить себе электричество для всего здания, но не телевизор, чтобы развлекать меня.
Я наконец-то сбежала от одиночества в Ларк-Коув.
— Ты ненавидишь это, не так ли?
— А? — Я повернулась к Нолану Феннесси, который сидел с другой стороны от меня. — О, нет. Вовсе нет, — солгала я. — Я, э-э… просто привыкаю ко всему этому. — Я не хотела признаваться коллеге Логана, что предпочла бы быть в сотне других мест, чем в этом танцевальном
Он раскусил мою ложь и ухмыльнулся.
— Моя жена тоже ненавидит ходить на это. В прошлом году она сказала мне, что одобрила бы, если бы я нашел женщину-дублершу, просто чтобы она могла оставаться дома в своих штанах для йоги.
Я улыбнулась, первая настоящая улыбка за ночь.
— Я думаю, что мы с твоей женой могли бы быть лучшими друзьями.
— Она время от времени сопровождает меня, но обычно я прихожу с Логаном. Ты украла мое свидание.
— Прости. — Я рассмеялась. — Ты можешь пригласить его на следующий прием.
— Не останешься здесь?
— Нет, я уезжаю после выходных. — Я прогнала укол вины еще одним глотком шампанского.
Уход был правильным решением для всех нас. Попытка вставить квадратные колышки в круглые отверстия никогда не работала. Но с тех пор, как я вчера пришла к этому осознанию, у меня была невыносимая боль в сердце.
Боль скручивала и дергала каждый раз, когда я пыталась разобраться в своих чувствах. Когда придет время покончить с этим, Логан потребует объяснений. Хоть убей, я не могла придумать ни одного, которого он не разорвал бы на куски.
Как я могу сказать ему, что люблю его, но я бы не стала менять свою жизнь и приспосабливать ее к его?
Это не имело смысла в моей голове.
Но это было в моем сердце.
Я знала, что Логан не может бросить все здесь, чтобы переехать в Монтану. Я бы не стала просить его об этом. Так что, чтобы мы могли быть вместе, я должна переехать.
Это было заманчиво. Все, что мне нужно было сделать — это переехать, но мысль о переезде сюда вызывала у меня тошноту. Но также, как и мысль о том, чтобы оставить Логана.
— Где Чарли сегодня вечером? — спросил Нолан. — Ты же не оставила ее с его семьей, не так ли?
— Э-э… нет. — Я искоса взглянула на него. — Она в пентхаусе с Пайпер. Но теперь я еще больше нервничаю из-за встречи с его родителями. Спасибо за это.
Нолан усмехнулся.
— Это не то, что я имел в виду. Они замечательные люди. Но я уверен, что Чарли будет лучше с Пайпер. Она любит детей и старается изо всех сил, чтобы провести время с дочерью Логана. Чарли будет гораздо веселее с Пайпер, чем в поместье Кендриков. Там, скажем так, душно.
Душно. Как по богатому. Например, не трогайте ценные вещи. Я сделала мысленную заметку поговорить с Чарли наедине, прежде чем мы завтра поедем в поместье. Я не хотела, чтобы она играла с чем-то, что я не могла позволить себе возместить, если она что-то сломает.
— Дамы и господа, если бы я могу, пожалуйста, прошу обратить ваше внимание. — Ведущий вышел на сцену в центре танцпола и начал свою речь.
Логан сказал мне, что сбор средств был для организации, занимающейся улучшением качества жизни людей за чертой бедности. После десяти минут выступления спикера с меня было достаточно, и это только начало.
Он все бубнил и бубнил, рассказывая о том, как бедные люди в городе, или «несчастные», отчаянно нуждались в пожертвованиях от «лучших людей Нью-Йорка». Ирония всей моей ситуации испортила мне аппетит. Я ни капельки не притронулась к сашими из лосося с оливково-лимонно-горчичной эмульсией. Когда он начал говорить о том, что в городе есть люди, которые обходятся без телефонов и интернета, «самого необходимого», я чуть не подавился своим манговым парфе.
— Блевотина, — пробормотала я.