Разбойничья злая луна
Шрифт:
– Интересно, – сказал Толик. – А что ты ему ещё плёл?
– Всё плёл, – устало признался Фёдор. – Я ему даже доказал, что война безнравственна…
– Ну?
– Ну и без толку! Да, говорит, нехорошо, конечно, но богам было видней, когда они всё так устраивали.
Толик рывком перенёс ноги в каноэ, встал и принялся выбрасывать рыбу на берег.
– Может, не надо, а? – робко сказала Галка. – На ночь глядя…
– Ну ни на кого ни в чём нельзя положиться! – в сердцах бросил Толик. – Корму спихните.
Корму
И всё опротивело Фёдору Сидорову. Он ушёл в хижину, лёг там на циновку и отвернулся лицом к стене. Самоуверенность Толика объяснялась тем, что он ещё не беседовал с Таароа. Ничего. Побеседует. Всё было бессмысленно и черно.
Фёдор представил, как молодой статный туземец умело наносит ему удар копьём в живот, – и почувствовал себя плохо. Тогда он попытался представить, что удар копьём в живот туземцу наносит он сам, – и почувствовал себя ещё хуже.
Прошло уже довольно много времени, а Фёдор всё лежал, горестно уставясь на золотистое плетение циновки.
Затем он услышал снаружи лёгкие стремительные шаги, оборвавшиеся неподалёку от хижины.
– Это что такое? – раздался прерывистый голос Натальи. – Ты что это сделал? А ну дай сюда!
Неразборчиво забубнил Валентин. Странно. Когда это он подошёл? И почему так тихо? Крался, что ли?
– Сломай это немедленно! – взвизгнула Наталья. – Ты же видишь, у меня сил не хватает это сломать!
Послышался треск дерева, и вскоре Наталья проволокла Валентина мимо стенки, за которой лежал Фёдор. Циновки всколыхнулись.
– Я тебе покажу копьё! – вне себя приговаривала Наталья. – Я тебе покажу войну!
Фёдор выглянул из хижины. У порога валялся сломанный пополам дрын со следами грубой обработки каким-то тупым орудием. Судя по прикрученному кокосовой верёвкой наконечнику из заострённого штыря, дрын действительно должен был изображать копьё.
15
Наступила ночь, а Толика всё не было. В деревне жгли костры и сходили с ума от беспокойства. Галка уже грозилась подпалить для ориентира пальмовую рощу, когда в бухте, наполненной подвижными лунными бликами, возник чёрный силуэт каноэ.
Вождя встретили у самой воды с факелами. Их неровный красноватый свет сделал бородатое лицо Толика первобытно свирепым.
– Всё! – жёстко сказал он.
– Я же говорил… – вырвалось у Фёдора.
– Дурак ты, – тоном ниже заметил Толик. – Объявляй демобилизацию. Хорош, повоевали.
– Не воюем? – ахнула Галка.
– Не воюем, – подтвердил Толик и был немедленно атакован племенем.
Измятый, исцелованный, оглушённый, он с трудом отбился и потребовал ужин.
Мужчины остались на берегу одни.
– Толик, ты, конечно, гений… – запинаясь, начал Фёдор. – Чёрт возьми! Так мы не воюем?
– Нет.
– Мужики, это феноменально! – Бородёнка Фёдора прянула вверх, а плечи подпрыгнули до ушей. – Слушай, поделись, чем ты его прикончил! Я же выложил ему все мыслимые доводы! Что война – аморальна! Что война – невыгодна! Что война – не занятие для умного человека!.. Чёрт возьми, что ты ему сказал?
– Я сказал ему, что война для нас – табу.
16
Когда уже все спали, кто-то взял Валентина за пятку и осторожно потряс. Это был Толик.
– Вставай, пошли…
Валентин, не спрашивая зачем, нашарил руру и крадучись, чтобы – упаси боже! – не разбудить Наталью, выбрался из хижины.
Они отошли подальше от деревни, к лежащему на боку «Пенелопу». В роще кто-то скрежетал и мяукал – видимо, те самые тупапау, из-за которых сбежало прежнее население острова.
– Мне сказали, ты тут на войну собрался? Копьё сделал…
Валентин вздохнул.
– Из-за Натальи?
Валентин расстроенно махнул рукой.
Они помолчали, глядя на высокие кривые пальмы в лунном свете.
– Слушай, – решительно повернулся к другу Толик, – хочешь, я вас разведу?
– Как? – Валентин даже рассмеялся от неожиданности, чем смертельно обидел Толика.
– А вот так! – взвился тот. – Вождь я или не вождь?
– Вождь, конечно… – поспешил успокоить его Валентин, всё ещё борясь с нервным смехом.
– Р-разведу к чёртовой матери! – упрямо повторил Толик. – Нашли, понимаешь, куклу для церемоний! Я войну предотвратил! Почему я не могу унять одну-единственную бабу, если от неё никому житья нет? Тупапау вахина!.. [14]
– Да, но разводить…
– И разводить тоже! – Толик был не на шутку взбешён. – Всё могу! Разводить, сводить, убивать, воскрешать!.. Если вождь до чего-нибудь головой дотронется – всё! Табу. Мне это Таароа сказал!
– Всё-таки как-то… незаконно, – с сомнением заметил Валентин.
14
Злой дух, а не женщина (искаж. полинез.).
– Закон – это я! Таура Ракау Ха’а Мана-а!
Это чудовищное заявление произвело странное воздействие на Валентина. Жилистый бородатый Толик выглядел в лунном свете так внушительно, что ему верилось.
– Да-а… – как-то по-детски обиженно протянул Валентин. – Это здесь… А там?
– Где «там»? – оборвал его Толик. – Нет никакого «там»!
– Ну, там… Когда вернёмся.
Таура Ракау почувствовал слабость в ногах. Пальмы качнулись и выпрямились. Он нашарил рукой борт «Пенелопа» и сел.