Разбойник Чуркин. Том 1
Шрифт:
Стуча сапожищами, ввалился конвой в правление, имея в средине арестантов, и предстал перед старшиной.
– Раздвиньтесь и покажите нам, кого привели – сказал старшина конвойным.
– На силу одолели, не даются, и шабаш, – сказал один из сотских.
– О, о, какие молодцы! А Чуркин где?
– Его не нашли, – отвечали сотские.
– Дураки, ведь он с ними же был!
– Мы его не видали, – отвечали сотские.
– Ты кто будешь? – спросили у рыжего.
– Крестьянин Агап Жиряков, – сказал тот.
– Много ль душ загубил?
– Пока
– А под судом был?
– Нет, состою под полицейским надзором.
– За что?
– За кражи.
– А ты кто? – полюбопытствовали у русого.
– Крестьянин Филипп Исаков, – был ответ.
– Откуда сам?
– Не знаю.
– Много ль душ загубил?
– Я не разбойник, а что плохо лежит – возьму.
– Сидел в острогах?
– Бывал.
– Обыщите их!
При обыске у Жирякова нашли только 4 р. 86 к. денег, а у Исакова 1 рубль, да два ружейных пистона. Всё это было отобрано и положено перед старшиною на стол.
– Для чего это у тебя пистоны? – задали вопрос Исакову.
– Так, как-нибудь в карман попали.
– Что ж, сами они, что ли, в карман залезли?
– Кто их там знает? – опустив голову, отвечал тот.
– Закуйте их в кандалы, да посадите в арестантскую, – отдал распоряжение старшина.
Приказ был исполнен; задержанных отвели в каземат при волостном правлении и поставили к ним караул. Писарь написал становому донесение о поимке разбойников.
В ожидании станового пристава, понятые и волостной старшина отправились в ближайший трактир попить чайку. Беседуя между собою, они заговорили о Чуркине.
– Так-таки, вы его и не поймали? – спросил старшина.
– Нет, весь дом и двор трактирщика осмотрели, а, его не нашли.
– Бежал, знать, – протянул старшина.
– Вестимо, бежал, но как и куда, черт его знает, – ворчал пожилых лет мужичок.
Во время их разговора, у трактира послышалось ржание чьей-то лошади, старшина поднял голову, прислушался и послал узнать, кто приехал; но не успел ещё посланный дойти до дверей, как в трактир вошёл бледный, как полотно, фабрикант из деревни Давыдовой и объяснил старшине, что неподалёку от деревни, часа три тому назад, с ним встретился Чуркин и нанёс ему побои.
Мужички переглянулись между собою и молчали. Старшина, после небольшой паузы, спросил у фабриканта:
– Это как же так он побил тебя?
– Ехал это я со своим работником из погоста Ильинского в свою деревню, вдруг, не доезжая до неё пяти вёрст, в кустах раздался голос: «Стой, а то убью!» Я сдержал лошадь. Как из земли, передо мною вырос Чуркин, подошёл к телеге, уставил на меня пистолет и сказал:
– Ну-ка-сь, вылезай ко мне на расправу!
Я сошёл с телеги и поклонился разбойнику. Он взял меня за волосы и начал таскать, а потом нагнул и такие дал два удара кулаком по шее, что и теперь не могу головы повернуть. «Это, говорит, тебе за то, что не весь оброк отдал». Тут только я вспомнил свою вину: он присылал
– Ну, и что же он, побил и отпустил? – допытывались крестьяне.
– Как бы не так! Час целый меня мучил, я на коленях перед ним стоял: «Возьми, говорю, ещё две красненьких, только душу не губи». На силу согласился он четвертную взять, тогда и отпустил.
– А работник твой чего же смотрел?
– Он убежал с испуга и где теперь – не знаю.
– Узнаешь ты того рыжего мужика, который приходил к тебе от Чуркина с письмом?
– Как не узнать? Узнаю.
– Сотские, подите, приведите сюда Жирякова! – сказал старшина.
Два здоровых парня поднялись из-за стола и вышли, но вскоре возвратились и доложили о приезде станового пристава. Старшина сел с фабрикантом в его тележку и поехал вместе с ним в волостное правление; следом за ним потянулись и понятые люди.
Становой пристав, узнав от старшины все подробности поимки арестантов, выслушал рассказ фабриканта и приказал ввести двух разбойников. Едва только они показались в дверях, как «фабрикант вскрикнул:
– Вот этот самый приходил ко мне с письмом Чуркина за деньгами!
– Погоди, не горячись, я сам его допрошу, – удерживая рукою фабриканта, сказал становой.
Арестанты, гремя кандалами, подошли к столу и остановились.
– Ну, наконец-то вы попались, головорезы этакие, рассказывайте мне ваши деяния?
– Мы ничего не знаем, что угодно с нами делайте, – отвечал Исаков.
– А ты что молчишь, рыжий сатана?
– Нечего говорить, ваше благородие.
– Как нечего, ты приходил от Чуркина за деньгами вот к этому человеку, – показывая на фабриканта, грозно спросил приставь.
– Я его только в первый раз вижу. Вольно ему говорить, язык-то без костей.
– Молчать, собачий сын!
– Будем слушаться, замолчим.
– Тащите их опять в арестантскую, да пошлите в деревню Куровскую, за Фёдором Фёдоровым.
– Он здесь, – отвечал рассыльный.
– Позвать его сюда.
Вошёл Фёдор Фёдоров.
– А где твоя жена? – спросил приставь.
– Дома осталась.
– Не эти ли разбойники остановили тебя с женою в Куровском лесу?
Фёдоров оглядел их с ног до головы, почесал затылок и сказал:
– Кажись, они, ваше благородие.
– Ты говори положительно: да или нет?
– Верного тебе сказать не могу, – кажись, они, а там кто их ведает?
– Говори прямо, чего ты мямлишь-то?
– Нет, не они, подумав маленько, – отвечал мужичок, пятясь к дверям.
Ha том дело и окончилось. Становой пристав составил обо всем протокол и отправил арестантов к судебному следователю, а затем, пригласив с собою волостного старшину и фабриканта, направился в трактир. Хозяин его отвёл им свою комнатку, куда подана была водка и закуска.