Разбойник
Шрифт:
— Когда готов будешь? — задал вопрос Андрей. — Учти, воевода еще не вернулся, но думаю завтра появится. К вечеру.
— Так я что? Все равно струг и паузки тут оставлять придется, — развел руками купец.
Ну да, не сезон сейчас еще на струге плыть, с недельку бы еще обождать, а вот на ушкуе морском и лодьях — можно хоть сейчас. Часть людей придется вынужденно оставить в Тане, с этим Андрей полностью согласен, раненным нужен покой и усиленное питание, да и присмотреть за товаром и оставшимися кораблями нужны люди. Часть товара москвич оставил русским купцам, обосновавшимся в Тане на постоянной основе, они за небольшую мзду станут
Старшим над оставшимися в Тане русаками князь назначил Митяя, рана на ноге мужика уже почти затянулась, но рисковать все равно не стоило, тем более Митяй, как доверенное лицо князя получил некие ценные указания, и в помощники получил от Булата наиболее смекалистых татар из тех, что верой и правдой служили резанскому служилому князю. В качестве усиления Митяю был придан отряд Джан-ходжи. За верность татарина поручились Кулчук с Булатом. Слова словами, а на всякий случай Андрей взял с мужиков документик с поручительством за их родича, в котором прописана была сумма поруки — двадцать рублев.
Составляя документ Андрей не изобретал велосипед, автором идеи был московский государь, вернее его хитроумная мать, которая таким образом, в эти лихие годы, пыталась защитить сына от произвола бояр. В Резанском княжестве такие новшества еще не прижились, так что Андрей был пионером института поручительства.
Андрей оставил серебра Митяю, из расчета полтора счетных сома на человека в месяц — почти триста грамм серебра. Этого хватит и на пропитание и на вино (оно в Тане дешево) и даже на девок. Тем более, что за жилье платить им не придется, москвич постарался — снял отдельный дом внутри городских стен.
Путешествие по Азовскому морю прошло нормально, если не считать, что натерпелся Андрей страху по самое не могу. Лоцман ориентировался по солнцу и точность маршрута Андрей ставил под сомнение. Князь виду, не показывал, загнал страх в самые удаленнее уголки души и там запер на крепкий пудовый замок. Он князь — этим все сказано. Налетевший шквальный ветер чуть было не раскидал корабли, словно играючи. К счастью, шквал быстро закончился, и с утра мощный бинокль позволил быстро обнаружить потерявшиеся ночью лодьи.
Дошли они в аккурат к окрестностям Матреги. Зашли в порт, где сделали остановку. Набрали воды, купили вина, продуктов. Город, как узнал Андрей имел двойное подчинение: правил им некто Винченцо де Гизольфи — очень знатный генуэзец, женившийся на Бике-ханум, дочери адыгского князя Берозоха. Князь передал зятю Матрегу в удел в качестве приданого за дочь. Разумеется, пошлины с флотилии взяли по полной, но тут уж ничего не попишешь — каждый имеет, то что охраняет.
До Воспоро дошли быстро, но прежде Андрей насладился видом каменной цитадели стоящей на высокой обрывистой скале нависавшей над узким горлом пролива. В оптику, прекрасно видны деревянные конструкции камнеметов, которые более опытный воевода классифицировал, как требушет. Хорошая машинка, Андрей не отказался бы от парочки таких монстров.
Грозная по виду крепость контролировала пролив, крупные суда вынуждены маневрировать проходя сложный фарватер, приближаясь к стенам крепости на расстояние выстрела.
Прицельная точность требушета — 160 метров, но максимальная дальность — на все двести. Снаряд попадает в площадку в 25 квадратных метров).
Заранее пристреляв камнеметы — генуэзцы получили, что то на подобие установки залпового огня. А если принять во внимание высоту стен крепости, где на специальных площадках стояли эти монстры, то каменный шарик с минимальным весом в 25 килограмм, прилетевший
Пролив миновали без приключений, заплатив за пропуск чиновнику, что подплыл к ним на лодке в сопровождении нескольких охранников. Что поделать — все платят, даже венецианцы, и нам не грех заплатить.
Когда до Воспоро оставались считанные часы, вдруг, Петька сидящий на мачте с княжеским биноклем, заорал истошным голосом, что прямо по курсу — корабли. Минут через десять вновь раздался его истошный крик, справа по борту появился в зоне видимости еще один корабль идущий параллельным курсом. Вскоре он стал виден невооруженным глазом, стало понятно что он идет на сближение.
Андрей передал второй бинокль воеводе. Галеры-то знакомые, или уж очень похожи они на те, что сопровождали турецкие корабли. Вот только, где сами купеческие суда и где еще одна галера сопровождения?
Турецкие кораблики, явно идущие им на перехват, лоцман классифицировал как фусты [43] — укороченные галеры, излюбленные суда турецких пиратов. Грациозные суденышки не казались грозными противниками, вот только Андрей со товарищи плыл не на крейсере, ушкую и паре лодий и таких хватит.
43
Фуста — малая быстроходная галера XIII–XVI вв. К этому классу также относились galeotte, bregantini, и fregate. Все они использовались как посыльные суда, а также для патрулирования прибрежных вод. Мы не имеем описаний турецких фуст, но в «De Re Navalio» Лазаруса Байфа сообщается, что на венецианской фусте имелось по два весла на скамью (одного длинного и одного короткого) от кормы до грот-мачты и только по одному от грот-мачты до носа. На фусте с двадцатью банками и грот-мачтой у одиннадцатой банки могло насчитываться шестьдесят два весла, стало быть, примерно на двадцать весел больше, чем на бриге с таким же количеством банок
Лука озабоченно смотрел на князя, ожидая приказа. Приближающиеся корабли значительно превосходили ушкуй размерами и количеством команды на борту. Самое малое — длина галер около сорока метров при ширине в пять с лишним метров. Высота корпуса галеры — два метра.
Решившись принять вызов, Андрей утвердительно кивнул головой Луке. Воевода радостно взревел, отдавая команды. Потом поднял ко рту рупор и прокричал команду остальным ладьям подойти к борту ушкуя. Изделие, изготовленное кузнецами под присмотром Андрея, (опять же — техническое новшество, безобидное, но полезное) с виду напоминавшее рупор — неказисто, но с задачей справлялось на все сто). Луку услышали все.
Лодьи, не мешкая, подошли к княжескому ушкую, и москвича переправили на ладью, оставив ему на ней восьмерых гребцов. Туда же спровадили Петюню (так прозвали лоцмана княжеские слуги), от греха подальше. Воевода, с недовольным ворчанием, перебрался на вторую ладью, забрав с собой почти всех воев, отчего на его кораблике стало сразу тесно.
Купец получил приказ, перекинуть руль, и валить подальше от места сражения, а там держать курс к берегу, и ежели чего — спасать свою жизнь на берегу. Андрей не боялся битвы с турками, но чужие глаза на корабле ему не нужны.