Разбуди меня

Zetta

Умер, не сумев спасти её.

Ненавижу.

— Тео! Тео, очнись!

Его звал женский голос. Женский... но он с первой же секунды ему не понравился. Значит, этот голос принадлежал не Гермионе. Значит, Тео был в аду.

Ну конечно.

Адом было любое место, где не было её. Он только сейчас это понял.

— Тео, давай же, просыпайся!

Он с трудом разлепил глаза, щурясь от пламени, полыхающего в камине.

Первое, что он увидел — это светлые, идеально расчёсанные пряди, падавшие ему на лицо.

— Смит, — еле выговорил он. Язык по-прежнему плохо его слушался, а голова снова раскалывалась от боли.

— Да! — с каким-то неестественным восторгом откликнулась блондинка. — Ты так кричал! Что тебе снилось?

— Не... неважно. — Тео никак не мог прийти в себя. Когда всё произошло? Его прощание с Гермионой в гостинице, путь до школы в Хогвартс-Экспрессе, первая ночь после приезда... ужасный сон. Или не сон? Нужно было как можно скорее понять, наяву это случилось или нет. — Где Малфой?

— Не знаю, — Джорджина растерянно пожала плечами. — Когда я вошла, его не было. Я проходила мимо комнаты и услышала твой крик.

Тео зажмурился, но лишь для того, чтобы сбросить пелену с глаз и как следует осмотреться.

Чёртовы подземелья, хрен поймёшь, какое время суток!

— Давно ты здесь? — спросил он уже твёрже. Вокруг были разбросаны раскрытые книги, и Тео автоматическим движением палочки быстро закрыл их все разом.

И тут его осенило.

Палочка цела, мать твою!

Это был сон. Очередной кошмар.

Гермиона жива.

— Десять минут... — наконец ответила Джорджина; Тео уже успел забыть, что спрашивал её о чём-то. — Слушай, что с тобой такое? Ты принимаешь какие-то зелья?

— Нет, — с плохо скрываемой неприязнью ответил он: в висках неприятно запульсировало. — Иди, не надо сидеть тут со мной. Нянька мне не нужна.

Джорджина плавным движением поправила волосы и, приблизившись к нему, сказала низким шёпотом:

— А плохая школьница, не выучившая уроки?

Тео резко схватил её за руку, уже тянувшуюся к пуговицам его изрядно помятой рубашки, и уверенно отстранил от себя.

— Смит, лучше уйди.

Джорджина обиженно надула губки.

— Вот как? А я, думала, что...

— Разве тебе есть чем думать? — по-хамски ответил Тео, не желая больше ни секунды видеть этот наигранно-наивный взгляд голубых глазок. — Ты не нужна мне ни в каком виде. Всё. Уходи.

Джорджина вскочила, порозовев от негодования, и в сердцах даже топнула ногой.

— Целых полгода ты регулярно спал со мной, а сейчас говоришь, что я тебе не нужна?!

Твою мать... мне сейчас только твоих концертов не хватало.

Её гнев был, пожалуй, обоснованным, но перед мысленным взором Тео стояла только одна девушка — живая, настоящая, тоже возмущённая в нём всем и вся; может, её недовольство и не было таким сильным, но зато — более значимым.

— Именно, — спокойно ответил он Джорджине, встал с кровати и подошёл к шкафу, на ходу снимая помятый галстук и расстёгивая пуговицы рубашки.

Непрошеная гостья в онемении замерла посреди комнаты. Тео снял рубашку и бросил на ближайший стул, скользнув по Джорджине взглядом, полным притворной жалости.

— Смит, ты забыла как двигать ногами? В постели у тебя это всегда неплохо получалось, — едко заметил он и, не давая Джорджине сказать хоть слово, кивнул в сторону двери. — Прошу вас, на выход.

— Тео... — прошептала Джорджина, медленно переступая с ноги на ногу и не в силах оторвать глаз от его наполовину обнажённого тела.

— Ну что? Впервые видишь меня? — сердито спросил он, а потом злорадно ухмыльнулся. — Ах да, я ведь всегда предпочитал брать тебя сзади.

Джорджина, ничуть не оскорблённая таким обращением, подошла ближе, глубоко и тяжело дыша, и беззвучно прошептала:

— Прошу, возьми меня ещё раз... Ты такой невероятный...

Тео отшвырнул в сторону ремень брюк, и Джорджина издала ликующий всхлип, надеясь, что он сейчас набросится на неё. Но не тут-то было. Он железной хваткой вцепился в её локоть — не грубо, но крепко — подтащил к двери и, взявшись за ручку, прошипел ей прямо в лицо:

— Как же вы мне надоели, вы, бездушные куклы! Вас всех интересует только моё тело, и ничего больше. Тебе же плевать на то, что творится у меня внутри, не так ли, Смит? Вы видите лишь оболочку; вам невдомёк, какие страдания могут терзать человека, когда внешне он бодр и весел.

— Я же пришла к тебе... — пролепетала Джорджина, но Тео тут же её перебил, передразнивая:

— Пришла ко мне! Признайся, тебе было всё равно, почему я кричу во сне. Это лишь повод, чтобы без спросу заявиться в мою комнату и получить то единственное, чего ты всегда хотела. К сожалению, на большее у тебя мозгов не хватает. Говорю прямо и в последний раз: уходи по-хорошему, Смит, и впредь старайся по возможности не появляться мне на глаза.

Он отпустил её локоть и со стуком распахнул перед ней дверь. Джорджина, всё это время слушавшая его, разъярённого и озлобленного, с широко распахнутыми глазами, решила больше не испытывать его терпение и быстро скользнула в проём.

Тео с ещё большим грохотом захлопнул дверь, в бешенстве запечатав её парой крепких заклинаний пополам с ругательствами.

Блять, слава Мерлину! Как это, оказывается, противно — спать с теми, кого не любишь. А раньше я даже не задумывался.

Мерлинова борода, какая сентиментальность! Похоже, я превращаюсь в лирика— романтика, в это унылое дерьмо, которое всегда презирал.