Разбуженные боги
Шрифт:
– Если людей перебить, а корабль потопить, то никто никогда не узнает, что они напали на корабль с послом самого императора, – мрачно проговорил Такамори.
– Вряд ли они посмеют, – без большой уверенности произнес капитан их джонки, наголо бритый китаец с длинными висячими усами. – Кто-то из них проговорится, пойдут слухи, дойдут до вождя другого окинавского племени. Они там, на Окинаве, все друг с другом враждуют. Этот вождь пошлет к императору гонца с письмом, где напишет: «Я знаю, мой император, кто убил твоего посла. Пришли своих воинов, и мы вместе накажем негодяя». Нет, топить они нас не станут,
– Откупаться?! – зарычал Кумазава-старший, до того нервно расхаживавший по палубе. – Платить окинавским собакам?! Окинавские вожди поклялись в верности императору Сидзё! Они поклялись не трогать наши корабли!
– Топят редко – это правда, – обнадежил капитан. – Да и подчистую грабят тоже редко. Берут выкуп и плывут к себе на Окинаву.
– Они же видят, что на палубе самураи! – продолжал бушевать Кумазава Садато. – Почему они еще не отвернули!
– Потому что они хотят выкупа, отец. Капитан Гао прав, – сказал Хидейоши.
– Ха, пусть попробуют, черви навозные! – проревел Кумазава-старший. – Здесь все под защитой императора! Пусть попробуют поднять руку на императора!
– Такамори! – Артем спрыгнул с борта на палубу. – Живо к сундуку, доставай императорскую грамоту и неси ее сюда. – Артем хлопнул в ладоши. – Слушайте меня все! С окинавцами буду говорить только я. Никому не встревать без моего дозволения. Ты, купец, не дрожи! – Артем направил указательный палец на толстого китайца в желтом халате. – Если придется откупаться, то я заплачу пиратам из своих денег. Садато-сан, Хидейоши, мечи без моего приказа не обнажать. Без моего приказа никто ничего не делает и не говорит!
Артем счел не лишним напомнить, кто здесь главный, хотя и знал, что японцы почитают субординацию, как никто и нигде. Они впитывают ее с молоком матери, с генами отцов. Вот и сейчас никто и не подумал спорить с главой посольства. Хидейоши выслушал Артема с невозмутимым лицом, Садато что-то недовольно пробурчал себе под нос, но этим и ограничился.
– Омицу, Ацухимэ, идите в надстройку и не высовывайтесь оттуда!
На этом господин посол закончил инструктаж, а в качестве финального аккорда пробормотал себе под нос на русском языке, никому тут не известном:
– Пираты, мать твою в передряг! Веселые роджеры, хрен им в глотку по самый румпель! Только этого мне не хватало для полного комплекта!..
Окинавская джонка была уже совсем близко. Уже можно было во всех живописных подробностях рассмотреть обветренные физиономии морских бродяг окинавского разлива. Физиономии азиатские… хотя, кажется, вон мелькнула харя не азиатская, а скорее южноевропейская, если применять мерки и представления его, Артема, времени. Но откуда тут взяться южноевропейцам? Может, индус какой-нибудь? Или бродягу занесло сюда из Океании? Она же вроде совсем недалеко отсюда.
Окинавцы в свою очередь тоже таращились на них, тыкали в их сторону пальцами и хохотали. Отличному настроению этих парней можно было только позавидовать.
Самурайская душа Садато не выдержала столь омерзительного зрелища.
– Обнаглевшие твари! Они забыли Тайра, великих победителей пиратов! С собаками нельзя говорить как с людьми. Вот что из этого получается! После Тайра не нашлось ни одного достойного рода, какой смог бы указать собакам их место!
Артем заметил, что на пиратской джонке не было видно лучников, приготовившихся к стрельбе. Это, пожалуй, говорило в пользу версии капитана – окинавцев интересует лишь выкуп, смертельная битва на водах им совершенно не нужна.
Вот уже окинавская джонка совсем рядом. Над ее бортом показались багры. Крючья со смачным хрустом один за другим впивались в борта купеческого судна. Пираты с криками потянули за древки багров. На их шеях и мышцах рук жилы вздувались от усердия. Прошло несколько секунд, и корабли стукнулись бортами, образовав единое целое.
С отработанной ловкостью с джонки на джонку начали перепрыгивать пираты. Они разбрелись по палубе, расхаживали по ней вполне по-хозяйски, но вели себя не агрессивно, оружием не размахивали. Эти люди были похожи на пограничников со сторожевого катера, которые деловито, без суеты приступают к рутинной проверке груза и документов на подозрительном судне, нисколько не опасаясь серьезного сопротивления. Такое сравнение пришло на ум Артему.
Флибустьеры желтых морей располагали самым разномастным оружием. Катан и китайских мечей у них было где-то поровну. Артем заметил и палицы, и метательные ножи за поясами у некоторых в преизрядном количестве. Почти у всех окинавцев имелись кинжалы, чье разнообразие поражало глаз. У одного из них Артем даже углядел кинжал с волнистым лезвием. Кое у кого имелись топорики, наверное весьма полезная штука в палубных сечах. Зато штук малополезных, скажем, алебард, копий или боевых вееров-оги, у этих ребят совершенно не было. Кое у кого из пиратов имелось оружие и вовсе диковинного вида, чье предназначение Артем с ходу определить не смог. Ну, скажем, металлический двузубец на короткой деревянной палке. Что это, для чего?
– Эй! – Артем вскинул руку, чтобы привлечь к себе внимание. – Я хочу говорить с вашим главным!
– Раз хочешь, говори.
Невысокий, плотно сбитый окинавец, одетый в нечто, напомнившее Артему фуфайку без рукавов, перехваченную широким поясом, как раз неспешно перебирался с корабля на корабль. Впрочем, он так до конца и не перебрался, остался сидеть на борту, скрестив руки на груди и глядя на Артема весело и нахально. Окинавец был, наверное, годков на пять помоложе Артема, и уже главарь. Стало быть, он или непобедим в бою, или умен как тысяча чертей, или сынок большого окинавского человека.
Артем приосанился, выпятил грудь, надул щеки для важности, вздернул подбородок, сдвинул брови. При этом он чувствовал себя форменным клоуном, но ничего не поделаешь, таковы тут правила игры. Для пущего эффекту не помешало бы нацепить парадное кимоно, но теперь уж поздно бежать переодеваться.
– Я – Ямомото, – сказал Артем. – Даймё Ямомото. Из Ицудо. В Ямато меня знают как Белого Дракона, победителя монголов. Указом тэнно [5] Сидзё я поставлен во главе императорского посольства, которое пересекает море на этом корабле и держит курс в Ханчжоу, столицу империи Сун.
5
Тэнно – официальный титул японских императоров.