Разделенный Мир
Шрифт:
– Ну так что, православные, продадите мне девчушку?… – повторил свой вопрос чужак.
– Ты видел, что она делает?… – повернулся к нему старик-староста.
– И что она делает? – насмешливо спросил чужак.
– Ты что, слепой? Она же чуть не сожгла человека!… Вот только что!…
– По-моему, это они чуть не сожгли девчушку, – все так же насмешливо ответил всадник.
– Ты еще не знаешь, что она вытворяла у нас в деревне!… – повысил голос вышедший из себя старик.
– Ты старый человек, – спокойно возразил чужак, – и я уважаю старость. Но ты должен знать, что дети не способны делать зло. Только взрослые учат детей плохому. И сейчас
Всадник помолчал, давая возможность обдумать свои слова. А потом еще раз попросил:
– Продайте мне эту девчушку.
Старик пожевал губами и тяжело выдохнул:
– Забирай, нам ничего за нее не надо… – Он повернулся и медленно пошел к видневшимся невдалеке домам деревни. Жители так же молча и угрюмо двинулись за ним. Очень быстро выгон опустел.
Всадник спустился на землю, разбросал дымящуюся кучу, снова взобрался в седло и, подъехав к столбу, обрезал веревки, удерживавшие маленькое тельце. Девочка сползла на колени всаднику. Он устроил ее впереди себя в седле, затем развернул притороченный сзади плащ и укрыл девочку. А та закрыла глазенки, прижалась к всаднику и неожиданно горько расплакалась. Всадник понял, что она предельно напугана. Он погладил ее по черным спутанным, длинным, грязным волосам и пробормотал:
– Все в порядке, малышка… Теперь все будет в порядке… И никто тебя больше не обидит… Мы с тобой уедем далеко-далеко, к очень хорошим людям. Они тебя полюбят.
И девочка под его негромкое бормотание успокоено задремала.
Уже к вечеру они приехали в Призрен. Утром мужчина нанял старенькую машину и вечером того же дня они были в Приштине. Там они сели в поезд и через сутки прибыли в Белград. А еще через двое суток высокий мужчина, державший за руку маленькую, чистенькую, аккуратно одетую девочку, вышел из самолета в аэропорту Улан-Удэ. От прежней замарашки остался только маленький кожаный мешочек, висевший на кожаном ремешке на ее шее. В этом мешочке лежало ее наследство.
Таким образом с помощью деда Антипа Злата оказалась на полигоне. С тех пор она жила на берегу Байкала в окружении волшебства и чудес.
Злата и сама оказалась чудом – в своем еще младенческом возрасте она прекрасно владела телекинезом, левитацией и, как ни странно, пирокинезом.
Со временем Злата превратилась в симпатичную девушку маленького роста, с шикарной вороной гривой, яркими, горящими черными глазами, неудержимым темпераментом, гибкостью и грацией кошки. В общем, она превратилась в типичную ведьму. Мужчин, за редким исключением, она не переносила, и если кто-то из «сильного пола» начинал ей докучать настойчивыми ухаживаниями, ее левая рука начинала тихонько позвякивать серебром своих неповторимых колец. Эти необычные перстеньки она достала из своего кожаного мешочка, когда ей, по ее подсчетам, исполнилось двенадцать лет. И были они весьма примечательны.
На каждом пальце ее левой руки было надето по широкому серебряному ободку, украшенному затейливым черненым узором. На большом пальце было обычное кольцо, несколько напоминавшее продукцию Кубани, а четыре остальных имели по две дополнительных гнутых, изузоренных пластинки, шарнирно приклепанных к основному колечку, так что они целиком прикрывали пальчики, не мешая им сгибаться. Крайние пластинки своей формой напоминали остро отточенные когти, покрытые причудливым узором. Поскольку все кольца были соединены серебряными цепочками с широким глухим браслетом, охватывавшим запястье, создавалось впечатление, что маленькая изящная ручка закована в своеобразную рыцарскую перчатку. И Злата никогда не снимала с руки этих украшения.
Так вот, если непонятливый ухажер доводил дело до серебряного позвякивания, можно было не сомневаться, что дня через два-три он попадет в смешную и нелепую ситуацию, которая сделает его посмешищем всего полигона.
И все-таки друзей у Златы было очень много. Ее любили за прямоту, доброту и горячее желание помочь любому, попавшему в беду.
Камень третий (продолжение). Злата – ведьма по рождению
– Все в порядке, говоришь? – Толстуха озабоченно склонилась над Златой. – Мы с тобой все-таки сделаем так. Ты в столовую не пойдешь, а давай раздевайся и ложись-ка в постель, а я принесу тебе ужин прямо в комнату… Еще не хватало, чтобы ты в обморок при всех упала…
– Да нет, со мной правда все в порядке, – слабо протестовала Злата, стараясь не смотреть на постепенно разгоравшийся камин. – Я лучше с тобой пойду, заодно хоть немного дворец посмотрю…
Женщина, не сводя со Златы внимательного взгляда, помолчала с минуту, а потом, вздохнув, согласилась:
– Ну, ладно, уговорила… А пока ужинать будем, у тебя в комнате и камин протопят…
Злата встала с постели, подошла к туалетному столику, налила из кувшина в таз воды и умылась. Ей сразу стало легче. Она, конечно, понимала, что ее поведение могло показаться странным этой милой женщине, но ничего не могла сделать. С самого детства зрелище сырого, дымного костра приводило ее в оцепенение, и даже самые сильные знахари ничего с этим не могли поделать…
Она глянула в небольшое зеркало, висевшее на стене, и увидела, что толстуха продолжает озабоченно за ней наблюдать. Златка повернулась с улыбкой.
– Вот я и готова!…
– Ну что ж, пойдем…
Они снова вышли в коридор. Впереди плыла хозяйка, а Злата шла за ней, чуть приотстав. Они вернулись к лестнице и спустились на первый этаж. Пройдя мимо приемной, через которую Злату провели во дворец, они повернули направо и через двустворчатые двери вошли в большую комнату. Здесь вдоль двух длинных столов уже сидели человек двенадцать. По их одежде Злата поняла, что это обслуга дворца, причем, так сказать, элита обслуги.
Например, пожилой мужчина, почти старик, с длинной окладистой седой бородой, внимательными голубыми глазами под кустистыми бровями в расшитом золотыми хризантемами халате, весьма походил на мажордома. Рядом с ним расположился темноволосый, с маленькой острой бородкой мужчина, одетый в мундир, очень похожий на тот, который Злата видела на дежурном офицере, только гораздо богаче.
Очевидно, это был начальник полка охраны дворца. Дальше сидела худющая, даже какая-то костистая, неопределенного возраста женщина, закутанная в желтый шелк, с унизанными перстнями пальцами.
Видимо, перед тем как в трапезную вошли Злата и ее провожатая, присутствующие вели оживленный разговор, но стоило появиться незнакомому человеку, и все замолчали, повернувшись к дверям. Злата сначала смутилась под столь пристальным вниманием, а потом с раздражением подумала: «Какого черта они вылупились на меня! Подумаешь, важные люди, скоро и я буду не менее важная…» В этот момент толстуха, сопровождавшая Злату, подошла к одному из свободных стульев и, отодвинув его от стола, позвала ее: