Разделяй и властвуй. Записки триумфатора
Шрифт:
Все времена года, все свойства местности были равны для ведения ими войны и военных действий, и нередко тогда и там, где предстояло всего более затруднений, препятствий, трудов, лишений и опасности, они предвидели для себя более чести и славы. При всем том они умели разумно сберегать свои силы, средства и способы
Сражения их, при множестве разнообразных особенностей, имеют общие черты и характер – в строе благоустроенных греческих, македонских или римских армий, по правилам греческой и македонской или римской тактики, а действия в бою – в косвенном боевом порядке, тем или другом крылом либо обоими одновременно, с надлежащими резервами, разумным сочетанием строя, порядка и образа движений и действий войск всех родов и видов, так что одни других поддерживали и одни другим содействовали, в строгих единстве и согласии целого.
В случае победы они превосходно умели пользоваться ею, преследуя побежденного, нередко с неимоверным напряжением сил и деятельности, но не пренебрегая осторожностью и даже усугубляя ее. В случаях же неудачи они усугубляли ее еще более и или (как Ганнибал) прибегали к хитростям и скрытным движениям и действиям, или (как Цезарь) даже отступлению придавали вид наступления либо угрожающего движения, преимущественно пофлангового, в другую сторону.
В полевом фортификационном искусстве выше всех стоит, бесспорно, Цезарь, за ним – Ганнибал; Александр имел гораздо меньше случаев прибегать к нему. Но в полиорцетическом отношении выше всех и на равной ступени стояли Александр и Цезарь, каждый в соответствии с состоянием этого искусства в его время; Ганнибал же не любил ни обложений, ни осад и не имел ни средств, ни возможности к тому.
Вот черты, более или менее общие Александру, Ганнибалу и Цезарю. Что же касается особенных или личных у каждого из них, то они вполне зависели от личных: характера и целей каждого, обстоятельств, в которых они действовали, и средств, которыми располагали, и, следовательно, по чрезвычайному разнообразию их, и сами разнообразились необыкновенно, нося на себе преимущественно резкий отпечаток личного характера каждого полководца. Особенности эти уже указаны в своих местах, и потому повторять их здесь излишне.
В заключение общего вывода о Цезаре как полководце, как отвлеченно, так и сравнительно с Александром и Ганнибалом, следует сказать, что, каков бы он ни был как человек и государственный, политический деятель, как полководец он по всем правам и по всей справедливости стоит наравне с Александром и Ганнибалом, на самой высокой ступени, как великий полководец древних и всех вообще времен и образец, вполне достойный изучения и подражания.