Раздолбаи космоса, или Гений кувалды
Шрифт:
– Чего? – сказал Ромка.
Никита Кляпов медленно поднял голову и тревожно уставил на Сократыча пьяненькие глаза – и так-то близко посаженные, а теперь и вовсе съехавшиеся чуть ли не вплотную.
Дедок глубокомысленно пожевал губами.
– Попробую пояснить, – сказал он. – Предположим, вам, Рома, или вам, Никита, подарили вазу. Она вам не нравится, но выбросить вы ее не можете, потому что это подарок. Тогда вы ставите ее на краешек стола и берете в дом кошку с определенной репутацией… Кошка в ваше отсутствие вспрыгивает на стол и сбрасывает вазу на пол. И вы ни в чем не виноваты. Остается лишь
Никита поднялся, пошатываясь. Глаза его остекленели окончательно.
– Крысы. – хрипло проговорил он. – Крыса бежала… хвостиком махнула…
– Да нет, не крысы, – ласково поправил его Сократыч. – Если следовать моему сравнению, то мы именно кошки. А крысы – это скорее уничтожаемые нами камушки…
Кляпов не слышал.
– Крысы… – повторил он и сделал шаг. В результате этого опрометчивого поступка Никита чуть было не вписался в Пузырьковы змеевики, оплетшие на манер повилики рощицу светоносных стволов.
Заложив второй не менее рискованный вираж, он почти полностью выправил крен и очутился прямо перед светлым овальным пятном, притаившимся на полу среди порхающих бликов.
– Эй! – ошеломленно окликнул его Пузырек. – Ты чего?
– Я… им сейчас… скажу… – Изрекши страшную эту угрозу, невменяемый Никита Кляпов качнулся вперед – и пропал с глаз долой.
– Куда? – завопил Пузырек, бросаясь следом. – На надзорку нарвешься, дурак!
… Когда все трое оказались снаружи, взору их предстала жуткая картина: Никита Кляпов стоял, пошатываясь, и потрясал кулаками вдогонку удаляющейся чернильно-глянцевой надзорке.
– Стой! Стой, сволочь!
Надзорка остановилась, крутнулась на месте – и потекла обратно. Никита навис над ней, занеся сразу оба кулака.
– Так мы, значит, вам крысы? – прорыдал он. – Крысы мы вам?..
Размахнулся посильнее, явно собираясь обрушить кулаки на покатый лоснящийся кожух, потом вдруг отпрянул и начал медленно-медленно пятиться. Только что, мгновение назад, Никита лыка не вязал. Теперь же, уронив разжавшиеся кулаки, он отступал перед надзоркой – совершенно трезвый. Такое впечатление, что похожий на огромную мокрицу механизм за долю секунды просто изъял из крови Кляпо-ва весь алкоголь до последней молекулы.
Столь сильный испуг, наверное, испытывают лишь проснувшиеся внезапно лунатики…
– Эх ты! – с горьким упреком бросил ему Пузырек, когда надзорка уехала. – Вот и пои вас после этого… Думаешь, легко ее гнать-то?
Глава 16
Если ты хочешь
Знать,
Как тяжело
Убежать,
– Я знаю один
Рассказ.
Летающая тарелка, оживляя собою пейзаж, торчала по-прежнему возле пятиэтажки. Время от времени обитатели маленькой колонии выходили на край льдисто мерцающей площади, смотрели на серый коробок «конуры», на крохотное растопырившее лапки стальное блюдце и, ухмыльнувшись, снова исчезали в соломенно посверкивающем лабиринте. Каждого так и подмывало сходить позубоскалить над незадачливыми беглецами, но, к счастью для себя, оба сидельца успели заработать репутацию невменяемых. Крест вон однажды дедку все зубы выбил одним ударом… Выбил, допустим, совершенно
Отдав Маше Однорукой свежеоторванный моток кабеля на две плетенки и раздолбав в задаток пару глыб (хотя Лика и предупреждала, что, разжившись задатком, Маша по обыкновению уходит в запой), Ромка решил прошвырнуться по окрестностям. Скептически поглядывая на товарищей по работе, бездарно корпящих над простенькими камушками, он шел и прикидывал, не наведаться ли ему в «конуру» и не попробовать ли самому смеха ради что-нибудь намыслить. Куклы Маши он теперь не боялся. Пугало другое, измыслишь вдруг тоже вроде Леши Баптиста что-нибудь этакое – позора ведь потом не оберешься!… Как это ни забавно, но Ромка уже всерьез начинал заботиться о собственной репутации…
Внезапно где-то поблизости грянул мат-перемат, и из-за скругления опоры навстречу Ромке выскочил от кого-то улепетывающий Никита Кляпов. Следом показался легкий на помине Леша Баптист. Был он разъярен и багроволиц. Слава Богу, сообразил остановиться и, только благодаря этому избежав неминуемого щелчка от мигом подлетевшей надзорки, потряс издали железом.
– Ты мне больше не попадайся, понял? – взревел он вдогонку. – Увидишь, что иду, – в переулок сворачивай!
Задохнувшийся от ужаса Никита Кляпов затормозил в двух шагах от изумленного Ромки. Ткнул себя двоеперстием промеж близко посаженных безумных глаз, потом уставился на собственные пальцы и с омерзением встряхнул всей кистью.
– Он что, сумасшедший? – крикнул Никита, оглядываясь.
Леша Баптист еще раз погрозил железякой, плюнул в сторону надзорки, обдернул на бедрах мутный целлофан – и скрылся.
– Я, главное, подошел… вежливо обратился… – сбивчиво принялся объяснять взволнованный Никита. – Задал совершенно невинный вопрос – а он…
– А насчет чего? – жадно спросил Ромка.
– Я хотел узнать относительно… Ну, словом… – Никита замялся. – Насчет этой… в доме…
– Куклы Маши, что ли? – Ромка заржал. Никита Кляпов смотрел на него с подозрением.
– А вы что-нибудь о ней знаете? Ромка утвердительно гоготнул в ответ. Отсмеялся и напустил на себя важность.
– Значит, так… – начал он, с удовольствием изображая старожила. – Хозяева для нас построили «конуру». Ну и вот…
– Простите, – перебил Никита. – А почему вы их называете хозяевами?
– Ну а как еще? – удивился Ромка. – Конечно, хозяева.
– Простите, – снова сказал Никита. – Но мне кажется, в этом есть что-то унизительное. Конура… Хозяева… Как будто мы домашние животные!
– Ты деда меньше слушай! – обиделся Ромка. – Он тебе такого наплетет!… Мы – гости, они – хозяева. Чего тут этого… унизительного?
– С гостями так не обращаются… – сдавленно возразил Никита Кляпов. – Но вы начали говорить о доме.
– Ага, – сказал Ромка. – Ну вот… Построили «конуру». И там так: что представишь – то и появляется. Плейер запросто намыслить можно. Если, конечно, знаешь, что у него там внутри… Платы там всякие…
Тут Ромка заметил, что Никита смотрит на него со страхом, и умолк.