Раздолбаи. (Работа по специальности)
Шрифт:
Шагнула в скок и, оказавшись снаружи, огляделась. Побирушки… Как же это ей самой в голову не пришло? Пусть даже и не слишком будет похож – дело-то не в этом! В Василии дело…
Лика решительным шагом направилась было к дому, но вскоре остановилась. Василий – у Пузырька. Может быть, прямо туда? Посидеть с ними, даже немного выпить… Пожалеть о Телескопе, всплакнуть, а потом как бы невзначай… Да, но там же ещё и этот! Ромка…
Огибая многочисленные глыбы, Лика в раздумье двинулась в сторону, противоположную дому. Подходя
«Ой, как хорошо! – радостно подумалось ей. – Даже и врать не придётся…»
Лика хотела ускорить шаг, но потом решила не пугать побирушку. Лучше подойти помедленней… Маша была права, зверёк чем-то и впрямь напоминал Телескопа: почти такой же крупный, седая шёрстка отливает голубоватой волной… Если он ещё окажется таким же говорливым… Но тут лупоглазый повернул к ней розовую, как у Сократыча мордашку, и, подскочив, вздыбил шерсть. Эх, всё-таки испугала…
– Лик! – вскрикнул зверёк, бросаясь ей навстречу.
Лика отшатнулась.
– Бож-же… – не веря, выговорила она. – Телескоп?!
Розовые пальчики вцепились в край балахончика и яростно куда-то потащили. В круглых выпуклых глазищах зверька был ужас.
– Йоц! Йоц!
Лика наконец догадалась оглянуться – и пронзительно завизжала.
…Голый, худой, с широко раскрытыми незрячими глазами за ней по пятам, нелепо припадая на обе ноги, шёл покойный Крест.
Глава 25
Всё отнял у меня казнящий Бог…
Такого никто даже и не помнил. Мужики, потратившие на выпивку не один десяток тюбиков, топтались, озираясь в поисках надзорки – с тем, чтобы молниеносно протрезветь. Сельские жители в таких случаях окунают голову в ведро с холодной водой. А то и в прорубь.
И надзорки себя ждать не заставили. Вскоре вся компания была трезва, как нашатырь.
– Ну всё, всё… – прерывисто приговаривал Василий, одной рукой прижимая к груди вздрагивающую Лику, а другой оглаживая шёрстку на маковке воскресшего Телескопа. – Сейчас разберёмся…
Глаза у него, однако, были совершенно очумелые.
– Ну, ожил, ну… – ошарашенно объяснял всем мужичок по имени Коля. – Дома вон реанимация… на том свете достанут! А уж здесь…
– Но это точно Телескоп? – вот уже во второй раз с подозрением спрашивал Пузырёк.
– А то кто же!.. – отвечал ему счастливый Василий.
Лика ударила его кулачками в грудь и яростно передёрнула плечами, сбрасывая тяжёлую нежную руку.
– Вы что? – закричала она, оборачиваясь то к одному, то к другому. – Не понимаете, что ли, ничего? Там Крест ходит!.. Совсем никакой! Смотреть страшно!..
– Так! – решительно сказал Василий, принимая командование. – Пошли разбираться… Какой там дурак с ломографом
И ватага перебежками, как какая-нибудь диверсионная группа, потекла от камушка к камушку в направлении той опоры, за углом которой, по словам Лики, скрылся невменяемый Крест.
– Тихо! Вот он!..
Головы канули за глыбы, словно погрузились в хлопья мыльной пены. Потом осторожно выглянули вновь.
Точно – голый… И, кажется, сам того не замечает… А в остальном… Да нет, конечно, Лика всё со страху перепутала. Невменяемый… Какой же он невменяемый? Просто растерянный.
– Всем оставаться на местах, – процедил Василий и, поднявшись в рост, направился прямиком к Кресту. Тот стоял к нему спиной и с напряжённым вниманием разглядывал самый обыкновенный камушек.
– Крест!
Он обернулся, но как-то странно. Обычно, когда окликнешь, люди оборачиваются быстрее и с бОльшим интересом. Василий взглянул в желтовато-зелёные глаза Креста – и поразился, увидев в них, как это ни чудовищно, робость.
– Т-ты… к-куда… идёшь? – Первые два слова Крест протолкнул с трудом, причём после каждого смолкал чуть ли не в страхе. Зато последнее выпалил радостно, с явным облегчением.
– Как… к-куда?.. – от неожиданности Василий и сам заговорил, слегка заикаясь. – Ты… где парился?
– Что?.. – беспомощно переспросил Крест.
– Н-ну… парился где?..
– Как?..
Василий заморгал. Из-за камушков, осмелев, один за другим стали подтягиваться любопытные.
– А?.. Чего он?..
– Чего-чего… – недовольно сказал Василий. – Щелчком контузило, вот чего! Кликуху – забыл, жаргон – не понимает…
– А мат? – с интересом спросил дедок Сократыч.
– Что – мат?
– Мат понимает?
Василий задумался на секунду, затем снова повернулся к Кресту и самым дружеским тоном осведомился насчёт погоды. Из четырёх произнесённых им слов приличным было лишь одно – «денёк». Пара предлогов – не в счёт…
Крест заискивающе улыбнулся. В желтовато-зелёных глазах тлело отчаяние.
– Я… сюда… пришёл!..
Все невольно поежились.
– А вы уверены, что это именно контузия, Василий? – задумчиво спросил дедок.
– А что же ещё? Не рассчитали заряд – ну и…
На розовом личике Сократыча обозначилось вежливое сомнение.
– Видите ли… – промолвил он. – Я как-то не представляю себе надзорку, не рассчитавшую заряд. Рома!.. Вы ведь, как я понимаю, не проводили больше своих… м-м… опытов?
– А ну их на фиг!.. – буркнул Ромка.
– Ну вот, видите! – сказал дедок, снова обращаясь к Василию. – С чего бы тогда надзорке так ошибиться?.. Да она, мне кажется, в любом случае не ошиблась бы. Уж больно, согласитесь, дело серьёзное. Тут ведь даже не о количестве тюбиков речь! Речь-то – о жизни человеческой! О рассудке!..