Раздвоенное сердце

Белитц Беттина

Этот экземпляр выглядел почти аристократически. Теперь я снова знала, где я его уже один раз видела. У меня появились холодные мурашки на спине, когда я выдвинула ящик прикроватной тумбочки и вытащила карты Таро. Лунная карта. Лунная карта с длинноногим пауком в нижней третей части карты. Действительно, они были очень похожи. И я была почти уверенна, что паук, который притворился мёртвым в своей стеклянной тюрьме, был ядовитым. Поэтому я и поймала его, а не убила. Попытка убийства могла бы закончиться для меня плохо. Многие ядовитые животные использовали свои приспособления для укуса именно тогда, когда чувствовали себя в опасности. И ещё я его не убила потому, что моя интуиция

подсказала мне, что я должна наблюдать за ним. Я удивлялась самой себе. Но такие фазы у меня уже были. После того, как я перешла в гимназию и одиночество всё больше усиливалось, я в своём отчаяние пожелала от родителей микроскоп к Рождеству. И в свободное время разводила туфельки и других микробов, чтобы положить их под тонкое стекло и посмотреть под микроскопом, увеличив их в сто раз. Годы спустя, я ходила с Николь и Дженни по магазинам вместо того, чтобы в пузатых банках оставлять гнить листву с водой, но страсть к такого рода делам осталась. Поэтому-то я и выбрала курс усиленной биологии. Один момент. Мой учитель биологии, господин Щютц, был славным. И я ему нравилась. Это я заметила уже на экскурсии в начале лета. Мне нужно спросить его. Может, он мог сказать мне, что упало с моего потолка.

Как бы в мыслях я его не распинала, не кастрировала, не превращала в камень и ещё много чего другого, я была относительно уверенна в том, что этот паук не был послан Колином. Для чего ему было бы нужно делать нечто подобное? Он добился своего. Я оставила его в покое. То, чего он, по-видимому, так страстно желал. Кто его знает почему.

Я поставила банку на письменный стол и сделала в крышке несколько дырок, чтобы проходил воздух. За живым пауком наблюдать интереснее, чем за мёртвым. Кислород он получит.

Я лежала на кровати и ждала, пока рассветёт. Первый день в школе я вынесла только потому, что моё сознание было раздвоено.

Часть меня неполноценно шутила с Бенни, дала ему номера мобильных телефонов Николь и Дженни и слушала интересные истории Майке об отпуске на кемпинге в Голландии. Очевидно, она забыла, что мы поругались. Другая часть меня тихо мучилась или боялась паука в банке, которая иногда гремела в рюкзаке.

Моё расписание для нового учебного года было дерзостью. Прямо сегодня, в этот длинный понедельник, мне нужно было осилить десять уроков, из которых последнее два были биологией. Это в свою очередь мне подходило. Так как когда уроки закончатся, я могла спокойно попросить у своего учителя совета. До тех пор паук и я должны продержаться.

Во время обеденного перерыва я позвонила маме и сказала, что приду домой поздно. Сама она записалась на курс йоги в соседнем центре. Поэтому она попросила меня поужинать в Риддорфе. И это тоже подходило мне. Потому что молчаливые грустные приёмы пищи с мамой изматывали меня. Почему-то мы не могли поговорить друг с другом. И всё же мы находились с ней в одной лодке. Мы не могли справиться с нашими своенравными мужчинами.

Я не могла дождаться, когда же, наконец, зазвенит звонок и десятый урок закончиться. В то время как мои одноклассники облегчённо спешили на улицу, где ливень снова хлестал с серого неба, я застенчиво тянула время, стоя возле парты. Из лаборатории я слышала, как мой учитель возился с пробирками и чашками Петри, которые мы во время занятий препарировали.

– Господин Шютц?
– позвала я застенчиво.

– Можешь зайти сюда, Елизавета, - ответил он приветливо. Да, ещё и поэтому он мне нравился. Потому что он отказался от этого глупого "вы", с которым обращались ко мне многие учителя.

Мне пришлось отодвинуть в сторону скелет и обойти чучело медведя, прежде

чем я нашла его. С очками для чтения на носу он подписывал этикетки.

– Что случилось?
– спросил он, не поднимая головы.

Без слов я вытащила банку из рюкзака и поставила её на его крошечный стол. Он оторопел и сразу же сдвинул чашки Петри и этикетки в сторону. Потом он присвистнул - удивленно и воодушевленно одновременно.

– Откуда он у тебя? Он тебя случайно не укусил?
– Озабоченно он посмотрел на меня, чтобы потом сразу снова перевести взгляд на паука.

– Нет. Он спрыгнул в моей комнате с потолка. Вы можете мне сказать, что это за паук?

Он молча крутил банку туда-сюда. Паук раздражённо расставил ноги в стороны и упёрся телом в крышку. Нахмурившись, господин Шютц посмотрел на меня.

– Говоришь, с потолка?

Я кивнула. В конце концов, всё так и было. Он недоверчиво покачал головой. Потом он снова посмотрел на меня, со страстным духом исследователя в своих светло-серых глазах. Я, видимо, спасла его вечер.

– Это вдова. Самка. Может быть, даже Чёрная вдова. Но скорее всего Степная вдова, потому что не чисто чёрного цвета. Но это никак не меняет её ядовитость. Её яд довольно сильный.

Чёрная вдова. Один из самых ядовитых пауков на Земле. Я облокотилась на лабораторный шкаф, не обращая внимания на мерзости, которые там находились. Белые, как снег, бескровные лягушки в спирте, эмбрион обезьяны и внутренности различной структуры.

– А где живут Вдовы? Ведь не здесь у нас, правда?

– Чёрных можно встретить только на американском континенте. Степных - на юге Италии и в Истрии. Может быть, вы покупали тропические фрукты? Что-то импортированное?

Я подумала. Да, мама иногда покупала экзотические фрукты и апельсины, даже летом. Этот её тик с витамином С. И всё-таки я не могла сказать это с уверенностью. Всё же я кивнула.

– Мы должны сообщить об этом. И отправить её в тропический институт, - пробормотал господин Шютц задумчиво.

– Нет! Нет, пожалуйста, не надо!
– воскликнула я быстро. Удивлённо он посмотрел на меня.
– Я, э-э, я хочу оставить её себе, чтобы наблюдать за ней, - заикаясь, сказала я и не могла поверить в то, что только что сказала.
– Может быть, я смогу написать о ней реферат.

Что же, неплохое начало. Первый день в школе, а я уже вызвалась писать реферат. А может, это выход? Один добровольный труд за другим. У меня вообще не будет времени думать о Колине. Господин Шютц благодарно улыбнулся.

– Да, это неплохая идея. Но в этой банке ей оставаться нельзя. Мы должны найти для неё более подходящий дом.

Я была основательно против ухаживания за пауком, но что-то во мне принудило меня к этому. Объединив усилия и не спеша, мы пересадили её в небольшой террариум. Мы положили к ней корявый корень и насыпали мелкий песок. В конце господин Шютц дал ей сверчка, который барахтался между металлическими кончиками пинцета. Паук жадно набросился на насекомое и начал оплетать его паутиной. Я едва могла смотреть на это.

Полчаса спустя - стало уже темно - я сидела с тяжёлой коробкой, наполненной очень ядовитым пауком и горсткой, пока что, живых цикад и своим школьным рюкзаком в пиццерии, и равнодушно ковырялась в ригатони.

Невозможно было нормально есть, если твоё горло сдавила въедливая любовная тоска, а единственную компанию составлял средиземноморский, ядовитый паук, которого мама, благодаря своему пристрастию к экзотическим фруктовым салатам, притащила в дом. И, самое позднее, у меня бы основательно пропал аппетит, когда я узнала машину Колина на противоположной стороне улицы.