Раздвоенное сердце
Шрифт:
Мама пыталась забыть свои тревоги, работая в саду, где она пыталась спасти то, что можно. С тех пор как она столько времени тратила на растения, её цветы, травы и кустарники росли так, как будто бы речь шла об их жизни. В то же время постоянный дождь принёс болезни. Каждое утро новые дряблые грибы просовывали свои тучные головы сквозь траву, а листья роз были покрыты жёлто-коричневыми пятнами. Кусты малины гнили. Первые яблоки падали с глухим звуком на мокрую траву, маленькие и неспелые, но уже испорченные, поеденные червями и клещами. Если солнце и пробивалось на несколько часов, то во всей деревне синхронно заводили газонокосилки, и каждый пытался совладать с безудержными сорняками. Даже мама,
При каждом шаге трава оседала, как пропитанная насквозь губка.
Вечером, перед первым днём школы я сидела у окна и надеялась, что появится Мистер Икс. Но он не появился. Мне пришлось засыпать одной. Несколько раз он был здесь, как правило, после обеда, без ошейника, без сообщений, но с существенно повышенной потребностью в любви. Я по этому поводу ничего не воображала.
В конце концов, это считалось нормальным у недавно кастрированных котов. Вероятно, одна из форм компенсации. Тем не менее, когда он был рядом, меня это чрезмерно утешало. Я тогда ложилась на кровать, вдоль, а он устраивал себе уютное гнёздышко, мурлыча и пинаясь, между моих икр ног, сворачивался в клубок и спал сном праведника. Это были минуты, когда мир был более или менее терпимым.
Абсолютно непереносимыми стали мои сны. Сбивчивые, запутанные и абсолютно нереальные. Никакой Демон Мара не захочет добровольно похищать такие сумасшедшие сны. Последней ночью я вышла замуж; за кого, я не знала, но это было безразлично. Семья собралась и уже весело праздновала, в то время как я бегала по дому босиком и искала свои свадебные туфли. И не находила. Вместо этого я нашла сотни сандалий, балеток и сапог, которые я когда-то купила себе и всего лишь один раз надела. Даже милые башмачки из моего детства попали мне внезапно в руки. Но свадебных туфель не было. Этот сон перешёл сразу в другой, где действия проходили в закрытом бассейне, где иранский государственный министр давал уроки группе девушек. Конечно же, я была одна из них. Мы должны были плавать кролем и на спине до изнеможения, и так как ему этого было мало, то потом мне пришлось голой исполнять прыжки с метровой вышки. Если я не сделаю всё так, как хочет он, то он - так он постоянно угрожал - бросит на остальной мир ядерные бомбы.
И потом снова и снова мне снились сны, в которых я блуждала по чужим квартирам и домам и часами искала местечко, где я могла бы наконец-то лечь спать. Там, где бы мне не мешали и не наблюдали за мной. Но таких местечек не было. В один из таких снов я как раз попала в утренние часы, перед первым днём школы, которого я боялась даже больше, чем дня после нашего переезда. Так как сейчас все мои надежды рухнули, что я когда-нибудь стану одной из них. Но самое плохое было то, что мне придётся это сделать. Потому что другой мир, мир Колина, был закрыт для меня.
Так я снова бродила по закоулкам хаотичной квартиры, одна комната беспорядочнее другой. Везде был сложен хлам и старая посуда. Некоторые комнаты были огромными; сразу несколько диванов стояли рядом друг с другом, но потолок был такими низким, что я боялась лечь под ним.
Наконец я нашла одну комнату со свободной кроватью. Даже нашлось шерстяное одеяло, которое я могла накинуть на моё дрожащее от холода тело. И эта комната беспокоила меня, но я была такой уставшей, что просто нуждалась во сне. Я легла на эту старомодную, мягкую постель, которая была втиснута между переполненной книжной полкой и бесконечного ряда заржавевших раковин с капающими кранами, опустила голову на подушку и увидела, как сверху падает паук, с растопыренными чёрными ногами, тело выровненное, щупальца наготове.
Я вскочила с кровати и уже по дороге к выключателю начала проклинать себя за собственную глупость.
– Должна
Не глядя на кровать, я пошла в туалет и потом пошаркала сонно, хотя и с сильно бьющимся сердцем, назад в комнату. Я выключила свет и только хотела броситься на кровать, как меня в последнюю секунду удержало от этого лёгкое движение на простыне. Зашатавшись, я схватилась за прикроватную тумбочку, чтобы не потерять равновесие. Слишком поздно.
Я упала назад и ударилась головой о поперечную стойку ширмы. Я не стала обращать внимание на боль. Быстро я нашла кабель моей прикроватной лампы. Это был не сон. Там что-то шевелилось. На моей простыне.
– Вот дерьмо, - ахнула я, когда наконец нашла выключатель и лампа осветила моё постельное бельё. Я побежала в ванную комнату, вырвала стакан для чистки зубов из крепления, прибежала назад в комнату и накрыла им паука одним точным движением.
Он как раз помещался туда и агрессивно прыгал на тонкое стекло. Его щупальца вибрировали. Дрожа, я удерживала стакан. Это был не волосатый домовой паук. И не крестовик. Крестовики не ползали по потолку и не бросались потом вниз. Они оставались в своей паутине и терпеливо ожидали добычу.
Я знала это, потому что между тем терпела крестовиков почти в каждом своём окне, с их паутиной и добычей. Этот паук выглядел по-другому. Такого паука я ещё никогда не видела, и всё-таки он показался мне смутно знакомым. У него было сильное удлинённое тело, которое он теперь угрожающе передвигал вверх и вниз. И красный узор на спине. Его сильно выраженные щупальца были направлены характерно вперёд. Но больше всего меня встревожил их цвет - тёмно-коричневый, скорее чёрный, который ядовито блестел. Я потянулась за рекламным буклетом на прикроватной тумбочке (при закрытых дверях от Сартре - как подходит) и осторожно просунула его под стакан. Желание бросить и то и другое и сбежать было почти непреодолимо. Паук сопротивлялся. Упорно он пытался протиснуть своё тело под край стакана. Но я была быстрее. Он должен был признать своё поражение.
Я сделала глубокий вдох. В стакане он не мог оставаться. Скорее всего, он попытается его перевернуть. Я накрыла пойманного паука коробкой от обуви и поспешила вниз в подвал, чтобы взять одну из бабушкиных банок из старого кухонного шкафа, где они теперь хранились. Сундук всё ещё был пуст.
Папа с сейфом был в Италии. С Демонами Мара. Меня охватила отупляющая слабость, так что мне пришлось коротко облокотиться о стену. О, папа, вернись хотя бы ты, подумала я, пожалуйста.
Потом я взяла себя в руки и снова поднялась наверх. Кончиками пальцев я подняла коробку из-под обуви. Я просунула ладонь под буклет, прижала его к стакану и перевернула всё устройство одним махом. Хорошо. Теперь настала очередь для опасной части. Быстро, как молния, я убрала буклет и прежде чем паук смог выпрыгнуть на свободу, я приставила открытую банку к краю стакана. Снова быстро всё перевернув, я стряхнула дёргающегося паука в банку и закрутила дрожащими руками крышку, пока она не щёлкнула.
– Фу, - воскликнула я с отвращением и затряслась.
Всю мою кожу покалывало, и мне хотелось громко закричать. Но я не хотела будить маму. В конце концов, теперь она могла спокойно спать, пока папы не было, если отнять то время, которое она от беспокойства ходила туда-сюда по зимнему саду.
Но нас обеих поддерживала мысль о том, что отсутствие новостей - это уже хорошие новости. Правда, теперь у меня не было времени горевать об отце.
– Что мне с тобой делать?
– спросила я вполголоса. Паук был красивым и страшным одновременно. Волосатые домовые пауки были определённо намного страшнее.