Разгадай Москву. Десять исторических экскурсий по российской столице
Шрифт:
Валентина Токарская
Красивая и обаятельная женщина, имевшая массу поклонников, среди которых были многие известные мужчины довоенной Москвы – режиссеры, писатели, военные, она блистала на сцене Московского мюзик-холла – некоего подобия «Летучей мыши», где каждый вечер с успехом шли музыкальные спектакли.
Токарская вспоминала: «Ну, представьте, как мы каждый день играли “Под куполом цирка”! Посреди сцены стоял фонтан – якобы холл в отеле, и в этот фонтан все падали, потому что кто-то из персонажей бил всех входящих в этот холл палкой по голове. Все летели в этот фонтан, и так повторялось каждый день. У нас был такой бродвейский дух – ежедневно один и тот же спектакль на протяжении трех месяцев. И это до того уже стояло в горле, что нужна была разрядка. И Владимир Лепко нашел выход из положения: когда в этом самом фонтане скапливалось энное количество человек, он доставал кастрюльку с пельменями и чекушку водки и всех угощал. Не знаю, было ли видно это с галерки, ведь театр-то почти тот же самый – сегодняшний Театр сатиры. Правда, нет лож, где сидел Горький и плакал от хохота, достав огромный белый платок. Это была правительственная ложа, но из правительства у нас никого никогда не было. Зато кинорежиссер Александров приходил на спектакль “Под куполом цирка” перед тем, как поставить свой фильм “Цирк” – пьеса ведь та же. Он несколько раз смотрел наше представление, чтобы не повторить у себя ни эпизода. А я была той самой иностранкой, которую в “Цирке” играла Любовь Орлова. Только там ее звали Марион Диксон, а у нас она называлась Алиной. И все-таки наш спектакль был смешнее. В сцене со Скамейкиным, которого играл Мартинсон, у нас были не настоящие львы, а собаки, одетые в шкуры львов. Эти замшевые шкуры застегивались на молнии, в последний момент надевались головы, и собаки были безумно возбуждены. Они выбегали, лаяли, кидались на Скамейкина, и это было так смешно, что зрители падали со стульев».
Всего было у Токарской в избытке: и талант, и признание, и деньги, позволявшие ей ездить по Москве не на метро, а на персональном авто. Лишь мужа-кинорежиссера Бог не послал, как Любови Орловой. После закрытия в 1936 году мюзик-холла Токарская служила в Театре Сатиры, впрочем, репертуар не отвечал ее ожиданиям: она была создана для бурлеска варьете, а не «Бани» Маяковского.
Конец ознакомительного фрагмента.