Разгар зимы
Шрифт:
Помимо воли я мысленно примеряла ее себе: Эванджелин Грин Доминия. Разве что кружочком в тетради не могла обвести.
Я не стала спорить с ним на эту тему.
— Может, расскажешь, чем тебе обязан Мэтью?
— Я храню его тайну.
Неужели я наконец узнаю, что связывает этих двоих?
— И это...
— ... не будет больше тайной, если я тебе скажу.
— Но он нарушил свое слово.
Губы Арика искривились.
— И все же я этого не сделаю.
Гиблое дело.
Когда
— Как меня звали в прошлых жизнях?
Возвращаясь назад, он задумался.
— Я произносил эти имена... я чувствовал... — наконец он сказал, — я бы предпочёл не говорить об этом.
Даже после стольких лет он так болезненно на это реагировал?
Он сел и открыл еще по одной бутылке.
Я посмотрела на его правую руку с четырьмя маленькими знаками убитых им Арканов: белая звезда, синие весы, черные рога и золотая чаша.
— Ты когда-нибудь чувствуешь пыл сражения?
— Чувствовал. Но я научился подавлять его, когда встретил тебя, — он взглянул на мои символы: фонарь и два поднятых пальца, — Дурак сказал, что природу Императрицы ты считаешь отдельной сущностью. Красной ведьмой.
— Так и сказал?
Как стыдно! Звучит как бред сумасшедшей. Джек тоже знал об этом, но только потому, что прослушал запись с моей историей.
Арик пожал плечами.
— Я видел, как после Вспышки ты постоянно сдерживала природу Императрицы. Как тебе это удавалось?
— Джек мне помогал.
Арик сжал губы.
— Его не было рядом, когда ты впилась в меня когтями, но не стала вводить яд. Неужели эта «красная ведьма» не нашептывала тебе меня прикончить, когда я был так уязвим? Вместо этого ты меня защитила.
— Так и было, — признала я, — она безумна, но я её контролировала. Когда я сказала об этом Мэтью, он захотел узнать, смогу ли я призвать её намерено.
— Тебе удавалось усмирить свою красную ведьму, потому что по-настоящему ты никогда и не давала ей волю. Но этому тебе тоже нужно научиться.
— Pardon? Я ослышалась? Да я отравила сборище каннибалов. Мои лозы раздавили дом Алхимика, словно яичную скорлупу.
— И тем не менее ты использовала только часть своей силы.
Я так долго боялась выпустить Императрицу и никогда больше не вернуться к Эви. И как только я стала в себе хоть немного уверенней, Арик и Мэтью захотели, чтобы я разбудила красную ведьму.
— Говоришь, я должна дать ей больше свободы? Но что если она захочет тебя убить?
— Я не буду бороться. А значит, тебе придется выяснить, как ее обуздать.
— Это слишком опасно.
В первой схватке со Смертью, я приняла ее. Я твердила себе, что я красная
— Я и так хорошо справляюсь.
— Некоторые из оставшихся Арканов обладают просто чудовищными силами. И тебе придётся призвать свою ведьму, чтобы выжить, так же, как те Бэгмэны смогли собраться с силами, чтобы выбраться на поверхность.
— Если только я не остановлю игру.
— Кое-кто будет продолжать играть, даже если не будет такой необходимости.
— Например, Император?
При одном упоминании этой карты Арика как подменили. Его глаза потемнели до цвета янтаря.
— Что между вами произошло?
— Это слишком скучная тема для такого вечера, — он сделал большой глоток, — лучше расскажи о своей бабушке.
Выражение его лица было столь решительно, что я позволила ему сменить тему. На этот раз.
— Разве ты не знаешь столько же, сколько и я? Ты ведь так долго вторгался в мои мысли.
— Ну не постоянно же. У меня были и свои дела, была личная жизнь. Какая ни есть.
От его слов у меня внутри всё сжалось. Чтобы скрыть беспокойство, я поднесла бутылку к губам.
— Я не очень хорошо её помню. Но даже эти воспоминания иногда противоречат друг другу.
— Как так?
— Я помню её доброй и ласковой. Но в то же время я помню, что она хотела видеть меня «порочной убийцей». Что, если бы она попыталась убедить меня уничтожить другие карты? Моих друзей?
Даже Арика.
Может быть Арканы изначально не злые? Может, нас делают такими летописцы и родственники?
— В любом случае, я поклялась маме, что найду ее. И я это сделаю.
— И я тебе помогу. Ты же знаешь, поиск – мой талант, и не важно, что я ищу, пуанты, или бабушку своей жены.
— Ага, сомневаюсь, что у тебя получится. Когда я разглядывала твою карту, она приходила в бешенство.
— Ты забываешь, каким обаятельным я могу быть.
Никогда.
— Как-то я спросила Мэтью, будешь ли ты мешать мне добраться до бабушки. Он сказал, что тебя это не интересует, что ты не веришь в нее, как я. Так с чего бы тебе мне помогать?
Я допила пиво.
Арик поставил на стол ещё по одной бутылке.
— Как Тарасова она много чего знает.
— Ты не ответил на вопрос.
— Мне не обязательно верить, что у неё есть ключ к завершению игры. Но в это веришь ты... а я верю тебе.
Милый, хитрый рыцарь.
— А какая разница между Тарасовой и летописцем? Чем бабушка отличается от людей, воспитавших Габриэля?
— Летописец – это историк и советчик. Про Тарасовых же говорят, что они провидицы, либо относят их к младшим Арканам.