Разговор о любви
Шрифт:
И как я могу сомневаться в честности этого человека? – подумала Джоанна, глядя в его правдивые бесхитростные серые глаза. Ведь именно честность привлекла меня в нем более всего остального. Он ни в чем мне не лжет, хватит выдумывать разную ерунду и бояться неизвестно чего!
Она приподнялась на цыпочки, поцеловала его в губы и широко улыбнулась.
– Обещаю, что поем как следует.
Тим смотрел на наряженную в бархатный брючный костюм Джоанну и представлял, как бы она смотрелась в легком летнем платье
– Я сгораю от нетерпения, – с загадочным видом произнесла она.
Тим вопросительно приподнял бровь.
– Как здорово, что сегодня мы ужинаем без Энтони и Виолетты, – пояснила она. – И что идем в самый лучший ресторан. Тебе там понравится, я в этом ни капли не сомневаюсь.
Она ласково улыбнулась. Тим назвал про себя ее улыбку солнечной. И ему опять вспомнилось лето. В ее глазах весь вечер вспыхивали счастливые искорки. Тим тешил себя надеждой, что причиной этого фейерверка является он сам, однако нельзя было быть уверенным в этом на все сто процентов.
– Ты ждешь от сегодняшнего вечера чего-нибудь необычного? Может, что-то скрываешь от меня? – спросил он, слегка прищуриваясь.
Джоанна пожала плечами.
– С чего ты взял? – с наигранным удивлением произнесла она.
– Эй! Признавайся, в чем дело, маленький конспиратор! – поняв по ее неестественному тону, что он попал в самую точку, потребовал Тим.
– О Господи! Ты чрезмерно проницателен, Тим Нортон! Ладно, кое в чем я признаюсь: тебя ждет один сюрприз.
– Сюрприз? – протянул Тим, потирая руки и расплываясь в улыбке. – Очень интересно! Раздевание догола в этот сюрприз случайно не входит?
Джоанна быстро наклонилась, схватила с кресла декоративную подушечку и запустила ею в Тима.
Тот с легкостью поймал ее.
– Это будет уже не сюрприз, если я начну тебе рассказывать, что в него входит, а что нет! – заявила она, едва удерживаясь, чтобы не выболтать ему все и сразу.
– Хорошо! – сдался Тим. – Буду надеяться, что твой сюрприз меня порадует. Неприятностей мне на сегодня уже предостаточно, – добавил он чуть слышно.
– Что? С тобой приключилась какая-то неприятность? – встревоженно спросила Джоанна, упрекая себя за то, что, придя с катка, даже не поинтересовалась, как у него прошел день.
– Пустяки, – ответил Тим, махнув рукой. Вернувшись с прогулки домой, он дал себе слово, что не станет рассказывать Джоанне о своем сегодняшнем конфузе. Но сейчас, когда она смотрела на него с таким волнением и участием, неожиданно почувствовал острую потребность поделиться с ней и, не успев сообразить, к чему это приведет, заговорил:
– Понимаешь, сегодня, когда мы играли с ребятами, я так увлекся, что не заметил появившуюся в том лесочке старушку… В общем, я запустил снежком ей прямо в глаз…
В воображении Джоанны в считанные секунды возникла уморительная картинка: разгорячённый, ошалело носящийся среди кучи малышей, Тим бросает снежок в чопорную пожилую даму, сбивая ее шляпку и пугая
– Ты только представь себе, что я пережил! – воскликнул Тим, возмущенный ее странной реакцией. – А эти малолетние негодники, вместо того чтобы взять вину на себя и помочь мне избежать позора, тут же указали на меня, когда к этой старушке откуда ни возьмись подскочила дочь и устроила разбирательство…
Джоанна согнулась пополам, хохоча до колик в животе. Ее глаза наполнились слезами, ей уже не хватало воздуха…
– Да как ты смеешь потешаться надо мной? – прогремел Тим и, покраснев как рак, вскочил с кровати.
Если б он вел себя иначе, Джоанна быстрее пришла бы в чувства. А так, не в состоянии больше стоять на ослабевших ногах, она, продолжая заливаться смехом, опустилась на пол и обхватила голову руками.
С минуту Тим молча смотрел на нее. Потом, сообразив вдруг, как комично прозвучал его рассказ, и заразившись ее весельем, поднял Джоанну, положил на кровать, склонился над ней и приложил ребро ладони к ее тонкой, сотрясающейся от смеха шее.
– Значит, тебе смешно! – проворчал он нарочито грозно. – И ты тоже сдала бы меня, если б находилась на поле боя, верно?
Джоанна закивала, давясь смехом, не в состоянии что-либо ответить.
– Да я тебя за это…
Он наклонился ниже, обнимая ее.
Как ангельски красива моя любимая женщина! – подумалось ему. Эти глаза, эти брови, губы… Просто чудо какое-то… Она создана для любви и радости, и ей так идет веселиться и смеяться!
Но Джоанна стала потихоньку успокаиваться и теперь смотрела на него с недоумением.
– Послушай… Мне кажется, я начинаю влюбляться в тебя, – слетело с его губ признание.
Ничего подобного он не собирался говорить ей до того момента, пока не побеседует с отцом. Но эти слова будто сами вырвались прямо из сердца помимо его воли и желания.
Джоанна моргнула, замерла, несколько секунд смотрела на него как-то странно, потом зажмурилась и отвернулась.
– Черт возьми, – пробормотала она с нескрываемой досадой.
У Тима внутри все похолодело. В первое мгновение он подумал, что эти ее слова ему просто послышались. Но нет! Она произнесла их, да еще таким тоном! Жизнь внезапно окрасилась для него в темные тона, он медленно сел, покрутил головой и, не глядя на Джоанну, сказал глухим изменившимся голосом:
– Позволь мне дать тебе один совет: в следующий раз, когда ты услышишь подобное объяснение от какого-нибудь другого мужчины, подбери более мягкое выражение для отказа.
– Что? – Джоанна тоже села. – Для отказа? Ты о чем?
– О том, что ты сказала… – пробурчал Тим, чувствуя, что она на него смотрит, но продолжая избегать ее взгляда.
Ее мягкая теплая ладонь легла ему на руку.
– Прости меня за эти слова, я не хотела произносить их вслух. – Она смущенно хихикнула и легонько сжала его пальцы. – Просто представила, как обрадуются все мои родственники!