Разговор с незнакомкой
Шрифт:
…Подкрепление Козленко привел быстро. Вслед за ним и Кружилиным из темноты вынырнули сержанты Артищев, Репин и Черепанов.
— Ну, Алексей, ничего не поделаешь, — тихо сказал, положив руку на плечо Кружилину, Романенко. — Придется тебе со своими двигать влево. И, может быть, дать себя обнаружить, лишь бы блокировать собак. Слышишь, как гавкают?.. А мы, когда у вас там подымется переполох, попробуем атаковать огневую точку. Усек? Глядите осторожнее только, там ручей под снегом…
— А как быть с пулеметом? — спросил Репин, тяжело отдуваясь. — С собой,
— Берем, — коротко бросил Кружилин. — Сейчас без него нельзя.
Стоило исчезнуть в темноте группе Кружилина, противник, будто почуявший неладное, всполошился. Заговорили сразу два пулемета. От обилия ракет небо, несмотря на туман, становилось розовым.
— Так… значит, с проходами порядок? — переспросил Романенко Командина.
— Порядок, — ответил сапер, слизывая кровь с пальцев. — Руки вот только порезал здорово. Сноровки, признаться, у меня нет к этой проволоке…
— Остаетесь оба в проходе, — приказал Романенко. — Дивизионному саперу ждать возле нашего минного поля. Возвращаться будем с двух сторон; не прозевайте, а то на минное поле угодим. Группа Кружилина должна прибыть раньше…
А группа Кружилина выжидала на берегу. Лишь когда истаяли, погасли ракеты, потрескивающие почти над головой, разведчики сползли на лед. Двигались на расстоянии друг от друга, медленно, по-пластунски. Тонкий лед гулко постанывал под телами разведчиков, прогибался.
— Остаешься здесь с пулеметом, — сказал Кружилин Репину, когда выбрались на берег. — Сколько до них, метров двести осталось, не больше, мы втроем попробуем подойти ближе…
Репин плюнул на палец и подержал его вертикально над головой.
— Хорошо, что ветер в нашу сторону, — сказал он негромко, — только там в бой не ввязывайтесь, с нас ведь и шуму достаточно.
— Посмотрим… — ответил Кружилин, и сразу же разведчики услышали над собой резкий утробный свист крупного снаряда, точно вдогон ему просвистели второй и третий. В темноте на переднем крае противника раздались мощные взрывы. Тотчас же послышались суматошные, истерические крики, собачий лай.
— Не надо было их сейчас ворошить, — вздохнул Черепанов. — Испортят нам всю погоду.
— Кто знает… — отозвался Иван Артищев. — Может, наоборот — нам на руку. Слышите, как орут, видно, накрыло кого-то там…
Между тем заливистый собачий лай превратился едва ли не в вой, казалось, что лают уже и рычат сотни звериных глоток.
— Так и знал, черт бы его побрал, — выругался Репин. — Ветер порывами бьет, теперь в их сторону подул.
— Обнаружили, — подтвердил Кружилин. — Приготовиться…
Со стороны противника заработал станковый пулемет, послышались громкие гортанные слова команды. Второй пулемет бил правее — там, где готовилась к решающему броску группа Романенко.
— Я пошел, — шепнул Иван Артищев и шагнул в темноту. Он успел сделать короткую перебежку и распластаться у старого сучкастого пня.
Собачий лай приближался.
— Иван, они спустили собак! — крикнул Кружилин.
Артищев и сам понял это, он выхватил гранату и в ожидании замер у пня. Темный круглый ком катился по откосу прямо на него. Широко размахнувшись, он метнул гранату. Но она, перелетев пса, не причинила ему вреда. Не долетела она и до немцев. Пулемет бил беспрестанно, почти без интервалов, выщупывая трассирующими пулями слившихся с землей разведчиков. Собака приближалась к Артищеву. Он выхватил из-за голенища финку.
— Пора! — крикнул Кружилин Репину, припавшему к прикладу ручного пулемета.
— Нельзя… — коротко бросил тот. — Ивана могу задеть. С собакой-то он справится…
— Это не простая собака, — сквозь зубы проговорил Кружилин. — На людей дрессирована.
Но немецкая овчарка не бросилась на Артищева. Не долетев до него несколько метров, огромный пес, резко затормозив, крутанулся волчком и кинулся в сторону, на Сергея Черепанова, дозаряжавшего в это время автомат.
Кружилин метнулся на помощь, но пулеметная очередь прижала его к земле.
Черепанов тщетно пытался выхватить пистолет. Собака, тяжело придавив его к земле, разрывая когтями плащ-палатку, подбиралась к горлу. Он уже слышал ее сиплое, прерывистое дыхание…
Шум борьбы отвлек на мгновение Ивана Артищева, и он едва успел спрятать голову за пенек. Огромная темная туша второго пса пролетела над ним. Вывернувшись, собака мертвой хваткой вцепилась в его бедро. Иван хрустко всадил нож между ребер собаки. Пес злобно проурчал, но не разжал челюстей. Артищев ударил еще раз…
Группа Романенко, не маскируясь, перебежками приближалась к пулемету. Трассирующие пули свистели прямо над головами разведчиков. Юрий Власов, вырвавшийся вперед, на ходу швырнул противотанковую гранату. Ударившись о стенку дота, она взорвалась, подняв перед амбразурой высокий фонтан снежной пыли. В темноте раздался пронзительный, надрывающий душу собачий визг. Взрывом разметало находящихся возле дота собак и вожатых.
Романенко и Бондарь прыгнули в ход сообщения первыми, за ними съехал, споткнувшись у кромки окопа, Дмитрий Козленко. Точно колючей веткой царапнуло по шее старшину Романенко, боли он не почувствовал. Но тут же горячей влагой начал набухать воротник ватника, стало трудно дышать.
Двое оглушенных взрывом солдат выкатились из хода сообщения и бросились к окопам второй линии. Юрий Власов, в два прыжка нагнав одного из них, сделал ловкую подсечку. Снова заговорил немецкий пулемет, не причиняя вреда разведчикам, пули летели наугад.
Сергей Черепанов выбивался из последних сил. Из пораненной щеки его хлестала кровь, была перекушена кисть левой руки. На одно лишь мгновенье ему удалось прижать локтем громадную собачью морду — и это дало возможность выхватить из-под ватника трофейный «вальтер». Выстрела он не слышал. Хотел подняться и не мог стряхнуть с себя обмякшее тело собаки, вцепившейся в плащ-палатку. Перед глазами плыли красные круги. Тогда он, выпростав из рукава раненую руку, стал выползать из-под изодранной в клочья плащ-палатки.