Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.
Шрифт:
В таёжную глухомань, где на буровой счастливо сибаритствовал, охмуряя очередную коллекторшу, наш герой, на вертолёте засылались гонцы с ящиком коньяка. Этот напиток Боб очень уважал, говорил, что выпил за свою жизнь не меньше цистерны, и добавлял: «И заметьте, всё на халяву! Дорогой он, зар-раза!» Упирался он обычно недолго. «Брали» его всегда на жалость: «Борис Александрович, второй квартал люди сидят без премии! А им же надо детей кормить!» А людей (и особенно детей) он очень любил и жалел.
Был у него
В последний день командировки я его обидел, вслух предположив, что никакого золота здесь, наверное, и в помине нет.
– Как это нет ?! – встрепенулся он. – Это же моя рекомендация! А ну, пошли!
Заставив меня взять на буровой кувалду, Боб нетвёрдым, но быстрым шагом засеменил по редколесью, где между сосен тут и там из-под полуперепревших иголок выглядывали глыбы рыжеватого от гидроокислов железа жильного кварца. Часа два я таскал за ним эту проклятую кувалду на восемь кило, и уже хотел послать всю затею к чёртовой бабушке, когда Боб вдруг остановился и, не нагибаясь, внимательно пригляделся к одной из глыб.
– А ну-ка долбани, студент, вот по этой, – показал он пальцем.
На втором замахе Боб меня остановил сердитым криком:
– Ты чего, парень, слепой что ли? Чуть мне музейный образец не ухряпал!
Действительно, образец был шикарный – на сколе желтели с десяток крупных пластинчатых золотин.
После его отъезда я чуть ли не каждый день ходил в этот лесок и часами долбил кварц, разглядывая обломки в десятикратную лупу, но так и не нашёл ни одного даже микроскопического золотого зёрнышка.
Рассказывали, что однажды Боба попросили соседи с платинового прииска подыскать богатый участок. Кровь из носу надо было поставить одну драгу на капитальный ремонт, а как при этом выполнишь план? Боб приехал, два дня с утра до ночи лазил по округе с лотком, потом вытащил из кабинета директора прииска и привёл его к сухому логу.
– Вот сюда, Петрович, затащишь свою самую мелкую посудину. Когда она доползёт вон до той скалы, можешь спускать её в долину – больше тут нет ни хрена.
– Ты чего, Боря, совсем уже того…, – чуть не заикаясь, возмутился директор. – Как же я её подыму, на такую высоту? Тут же ни капли воды! Ты бы ещё на самом гольце местечко приискал!
– Затащишь, если захочешь! – усмехнулся Боб. – Соберёшь всю свою кодлу, у тебя, небось, человек семьсот с семьями наберётся? Пару раз пописают – и хватит на неделю.
– Ну ты ладно шутки-то шутить! – обиделся директор. – Я ж тебя серьёзно просил…
– А я и не шучу, – продолжал ухмыляться Боб, – подымешь сюда свою «малютку», и можешь хоть два больших корыта на полгода на прикол поставить. Богатая россыпуха! А с водой – это уже твои заботы. Пара километров труб – не такая уж проблема.
Сказал и уехал, наотрез отказавшись и от коньяка и любимой баньки.
Директору было жутковато затевать это дело: и так-то план по всем швам трещит, а тут полмесяца одну драгу придётся вхолостую поднимать в этот проклятый лог, в котором, как утверждал главный геолог прииска, никто ещё ни разу не находил ни одного зёрнышка платины… Да ещё и трубы надо где-то доставать, мощные насосы, провода тянуть… Но положение было настолько безвыходным, а авторитет Боба настолько непререкаемым, что уже на следующее утро он отдал все необходимые распоряжения по перебазировке.
Через несколько месяцев возле буровой, чуть не на шляпу сидевшего на керновом ящике Боба, приземлился Ми-2, а потом две с половиной недели на прииске Боба поили коньяком, кормили паюсной икрой, парили в бане и всячески ему угождали. А особенно старалась дородная повариха, приютившая его в своей холостяцкой квартире…
«Малютка», поднятая в тот самый сухой ложок, за квартал сделала годовой план всего прииска!
А может, и вранье это все, легенда. За что купил, за то и продаю. Сам Боб ничего мне об этом случае не рассказывал.
А рассказчик это был просто удивительный. Любая вечеринка, любое застолье с его участием превращались в спектакль одного актёра, причём никому даже в голову не приходило перебить своей историей этот тихий, с длинными паузами монолог бывалого человека. Как я жалею, что не записал тогда ничего на магнитофон! Кое-какие сюжеты ещё помнятся, а вот голос, интонации, детали, в которых, собственно, и заключался основной смысл, совсем забылись. Смех вспыхивал чуть ли не каждые полминуты, но чем таким особенным он мог нас смешить – ну хоть убей, не помню.
Как-то раз Боб заявился к нам в камералку с журналом «Роман-газета» и, небрежно кинув его на стол, как бы между прочим, сообщил:
– Тут мой кореш, Олежка Куваев, роман накарябал… Правда, он все переврал и перепутал, но почитать можно…
Заметив, что всех гораздо больше заинтересовало, сколько бутылок портвейна рассовано у него по карманам, Боб повторил раздражённо:
– Нет, мужики, на самом деле стоит почитать!
А когда наш главный геолог, человек очень практичный, начал ощупывать ладонями круглые бугры, торчащие из-под его плаща, он и вовсе озверел: