Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.
Шрифт:
Однажды утром Чудо подошло ко мне и сообщило, что у него закончился герметик. Дело в том, что у нас в КБ стояли хорошие рейссовские кульмана с пластмассовыми досками, в которые кнопки, естественно, не втыкались, поэтому чертежи крепили за уголки маленькими шариками герметика, которым в цехах промазывали швы кабин. Такое вот ноу-хау.
– Ну и что? – удивился я, – сходи в сборочный цех, да возьми на всех, кстати, извещение технологам отнесёшь.
Чудо покивало, деловито уложило извещение в папочку и убыло.
Приближался самый главный элемент распорядка рабочего дня, обед, как вдруг в КБ мгновенно стих привычный гул разговоров и шелест бумаги. В тишине кто-то приглушённо ойкнул. Я выглянул
В дверях стояла технолог из сборочного цеха, могучая, широкоплечая тётка, интимная мечта тихого художника-соцреалиста. За руку она держала наше Чудо. Зарёванное и растрёпанное Чудо было заляпано размазанными зелёными кляксами и настолько густо пахло спиртобензиновой смесью, что Марк Яковлевич в своём углу заволновался и громко засопел, принюхиваясь.
– Ваш ребёнок? – густым басом спросила технолог, – забирайте!
– Господи, Вика, что случилось? – запричитала Галя, усаживая Чудо на стул.
– Я отдала технологам извещение, – всхлипывая, начало рассказывать Чудо, – и пошла искать герметик. Его там много было, целый бак. Я зачерпнула рукой и прили-и-и-пла!!!
Глупое Чудо, вместо того, чтобы набрать остатков полузасохшего герметика, цапнула свежеразведённый и попалась. Чем больше она пыталась отскрести герметик от правой руки левой, тем больше зелёных вонючих нитей к ней прилипало. Постепенно вокруг бака собрались рабочие, и начали подавать советы, от которых тихое, интеллигентное Чудо чуть не упало в обморок.
– А один сказал, – хныкало Чудо, – что, пока я не отлипла, может, они… может, меня…. а-а-а!!!
Чудо вообразило, что её и вправду собираются изнасиловать, и задумалась, что лучше – закричать или упасть в обморок. Падать в обморок на грязный пол не хотелось, а что полагается в таких случаях кричать, она не знала. Спасла её тётка-технолог. Она разогнала мужиков по рабочим местам, с хлюпаньем отодрала Чадо от бака и потащила оттирать герметик ветошью, пропитанной спиртобензиновой смесью.
Столкновение с производством произвело на Чудо настолько сильное впечатление, что до конца недели Вика была на больничном, а с понедельника перешла на работу в комитет комсомола.
Так мы остались без Чуда…
Матрос Дети балканской войны
Каждый раз при приготовлении пищи готовится немного больше. Зачем? Ответ прост – это детям. Каждый раз их очень много, и каждый из них кричит, пытаясь перекричать других: «Шеф, я здесь». И ты знаешь, что за КПП тебя ждёт чумазый мальчишка или девчонка-смуглянка с небольшим пакетом, банкой, а то и термосом в руках, и увидев тебя, он аж вырастет от гордости, что персонально ему, воин Росбата, Полбата или Укрбата отдал не только еду и фрукты, которые выдаются в качестве витаминов, а и частичку себя в этой банке, в которой мы обычно видели болгарское лечо или перец . И завтра, не дай Бог, не увидев своего подопечного или уйдя в патруль или конвой, ты будешь терзать себя мыслью, а как там он, а связавшись с базой, просить мужиков, чтобы не забыли покормить, вернусь – разберёмся. И знаешь, не забудут; ведь они видя их, вспоминают, как младшая сестра пошла в первый класс, а ты пятиклассником почти год не видел отца ( и по уже твоему приезду домой втихаря на перекуре он расскажет тебе, что был не на БАМе, как знают все, а в далёкой африканской Бурунди, у них тоже есть БМП-2, «кстати, а как они?»). По возвращении на базу достанешь из разгрузки помятую шоколадку «зайчика», думая, как ему объяснить про отцовский «тормозок», твоё самое вкусное блюдо детства. Но когда у него дома тебя накормят вкусной мусакой, этакой смесью помидоров, баклажанов, чеснока и мяса, а его прабабушка на прощанье проведёт по твоей коротко стриженной голове своей
Мэйджо Как угнать трамвай
(нечто террористическое, или о «загадочной русской душе»)
Холодная зима 2005 года. Январь. Владивосток.
Уже почти месяц прошёл после того, как наше любимое правительство порешило отменить льготы на бесплатный проезд военнослужащим.
Офицеры, мичмана и прапорщики, смирившись с этими решениями, ездили по гарнизону (бывало раза по три, туда-обратно, за день) за свой счёт, а «очень старшие офицеры» и генералитет делали вид, что ничего особенного не произошло, и из своих УАЗиков, «Тойот» и «Нисанов» презрительно взирали на своих младших сослуживцев, которые, прозябая, тащились, подобно наполеоновскому войску, по смоленским заснеженным дорогам…
В тот вечер я выдвигался домой очень поздно.
Настолько поздно, что мне, уставшему, совершенно не хотелось снимать с себя форму и переодеваться в штатское платье…
Трамвай N 4 пуст, и даже на остановке «Политехнический университет» никто не входит в старый, расшатанный временем вагон…
Зато на «Цирке» входят трое моряков. Вид у них совершенно непрезентабельный.
Мичман в фуражке и шинели. Вот ведь… пижон глупый…
Матросы, сразу видно – молоденькие. Черные шапки на ушах, мешковатые брюки, а на ватных, пятнистых куртках через всю спину хлоркой: «2 ДШБ ТОФ». [153]
153
2 ДШБ ТОФ – 2-я десантно-штурмовая бригада Тихоокеанского флота.
Воины настолько замёрзли, что их зубовное клацанье явственно слышится в перекличке рельсовых стыков.
Старенькая кондукторша тихонько дремлет на своём выделенном кресле и только уже на площади Луговой вскакивает и идёт обилечивать пассажиров.
Денег у моряков нет, и мичманюга препирается с кондукторшей, доказывая, что ещё два месяца им можно ездить бесплатно.
Бабка попалась вредная и сходу начала орать, что её не гребёт-де ничего, а если не могут заплатить, то она сейчас вызовет наряд милиции, который несёт службу на Луговой. Платите, суки! Мне похер ваши указы и приказы!
Неожиданно взгляд бабульки упёрся в меня, ибо я тоже был в пятнистой куртке (правда, без хлорных надписей)…
Старая манда явно не зря прожила свои лучшие годы во Владивостоке. В званиях она разбиралась отлично.
– Товарищ майор! Прикажите этому мичману заплатить за проезд! Пусть платит и за себя и за матросов своих!
Напрасно я смущённо блеял ей, что не принадлежу к славной организации под названием Краснознамённый Тихоокеанский флот, и что у меня у самого только десять рублей наличностью… Грымза, войдя в раж, требовала покрытия расходов на перевозки любимого личного состава всего дальневосточного гарнизона, включая Камчатку, Сахалин и Хабаровский край…
В это время мы уже находились на трамвайном кольце площади Луговой.
Отодвинулась водительская дверь и в «салон» трамвая тяжёлой поступью вступила двухметровая, толстенная бабища.
Когда она приблизилась к нам, мне показалось, что в вагоне существенно потеплело.
Дама, кажется, была в той степени опьянения, про которую говорят, что содержание крови в вине превышает все допустимые промилле…
Моряки (и я тоже) инстинктивно пригнулись…
– Петровна! Ты чего скандалишь? Дура, ты не видишь, что матросики едут? Пшшшшла вон! Ребятки, вам куда?