Разговорчики в строю № 3. Лучшее за 5 лет.
Шрифт:
Ха! В нейтральных, полторы мили на зюйд, ещё одна «шестьдесят по нолям» – неопознанная надводная малая цель. И пеленг тоже постоянный – идёт ко мне.
Три вперёд! Лево пятнадцать!
Ёп-т, да меня за своего приняли! Правильные хлопцы сегодня за крабами ходят.
Слышу! Вижу – два блёклых буруна, метров сто пятьдесят… сто… Пушки на траверз, угол места ноль! Для понта на сей раз, но только я об этом знаю.
И.
На три пальца ниже ближайшего буруна и чуть левее, чтобы между ними. Восемь, по-моему, патронов. АК-74 дёргает вверх и вправо и два последних трассёра идут впритирку к первой «кавасачке».
Сирена.
Пять ракет.
И ещё одна «очередь от живота» по горизонту,
Этот, на юге, закладывает крутой разворот.
Стоп! Три назад!
Вас двое, ребята, так что дрейф – это не то, что мне нужно. Нужно подойти к моему борту. Самыми малыми оборотами.
Стоп!
Руки, руки-то опустите…
Зам с бака, старшина мотористов с юта почти одновременно прыгают в белые пластиковые мыльницы с задранными носами. Есть, есть радары. Но главное – краб. Он остаётся дома.
Оно всё как бы просто. Но это – кажется. Кто что отдаёт.
Не могу сказать, что я люблю свою работу. Скорее, я просто стараюсь делать её хорошо.
Так что писать дневники мне некогда.
А иногда хочется.
Терпение, терпение, командир.
«Ноль эмоций» – кто-то так говорил в 60-е. Кто?
Туман… Боже мой, какой туман…
Maxez Реноме
Трудно сказать, какой именно смысл заложен в высказывание «школа будущих адмиралов». Претензии штурманских лейтенантов питерского василеостровского розлива под маркой «Я из Фрунзы» обычно встречают у остальных снисходительный сарказм – да, этот туп, но тщательно будет скрываться за паркетными манерами.
Василёк Пушкин попал штурманом на старый 205П, [163] и единственным утешением бывшему фрунзаку [164] служило то, что этот 205-й входил в состав одной из прибалтийских бригад. То есть плебейство окружавших Василька офицеров можно было некоторым образом скрасить тем, что сам Василёк считал «культурой»: архитектурой, о которой он не имел представления; языком, которого он не знал; народными промыслами в виде рижского бальзама, на которые ему было вообще-то наплевать. Это вполне характерно для людей, которым пять лет говорят, что они-де будущие адмиралы, и которые за эти пять лет напрочь забывают, что категория «культура» бывает не только Высокой Штабной.
163
Проект 205П – патрульный катер.
164
Фрунзак (жарг.) – выпускник высшего военно-морского училища имени М.В. Фрунзе.
Но культурой Василёк считал и своё увлечение военно-морской историей, что создавало резкий диссонанс со взглядами его старого командира-бакинца, который не был способен отличить авианосец от ракетного крейсера и считал само Васильково увлечение полной ерундой:
– Слышь, штурман… сходил бы ты, что ль, по бабам… а то сперма в голову-то стукнет, не выживешь. А, лейтенант? – говорил командир, стоя в проёме крохотной помощниче-штурманской каюты в спортивном костюме и с кружкой кофе в руке.
– Знаете, товарищ командир, я безмерно благодарен вам за совет, но у меня в Питере осталась леди…
– А скажи, ты с ней по телефону когда говорил последний раз?
– Да… вчера.
– Рассказывал ей про Вентспилс? Про культуру и брусчатку, да?
– Рассказывал.
– Скажи, она буквально вот такой вопрос не задала: «А метро там есть?»
– Задала, но какое…
– Ты, Василий Николаич, лучше сходи-ка попарь кончик. Ждать ты свою фройляйн будешь до … Зам! Зам, скажи, сколько пришествий уже было? Как это кого? Одно? Точно? Может, тебе не довели по партийной линии, хе-хе? А ты, литинант, иди – мне злобный дилетант на границе не нужен. Злобный дилетант не способен учиться. Вали, поделись с гражданками гормонами. Это, дружище, приказ.
В море было не легче:
– Пеленг… дистанция… шведский самолёт-разведчик типа «Дракен»!
– Хренакен… немец это…
– Никак нет, тащ командир, швед. Вот силуэт.
– Слышь, лейтенант, а девка-то твоя, там, в Питере, как с точки зрения силуэта? А? Рассказывай…
И вот уже неделю тянулась эта летняя граница. Строго говоря, не слишком сложная в служебном смысле, но весьма доставучая для молодого штурманца, потому как судоходство в центральной Балтике в это время года напряжённое.
И Василёк слегка ошибся. Ну, в смысле, кораблик оказался немножко не там, где нужно было бы. А началось всё с того, что на светлеющем горизонте нарисовался шведский корвет типа «Стокгольм» и побрёл параллельным курсом с 205-м. Василёк, как очарованный пацан, два часа проторчал у БМТ, [165] разглядывая особенности архитектуры иностранного кораблика. Хотя красивым шведа назвать было нельзя, возможности корвета, согласно справочникам, внушали уважение. Текущие слюнки молодого штурмана имели конкретный результат: вахтенный замполит, как обычно, в вопросах контроля места корабля положился на мнение штурмана, а это мнение привело ПСКР [166]– 6хх в полной исправности и боевой готовности №2 в территориальное море шведского острова Готланд, что со шведской стороны сопровождалось фотографиями наших кораблей на фоне острова, а с нашей вот эти снимки диппочтой довольно сильно наказывались. Просто фотографии обычно делали самолёты, но тут, видно, шведы решили развлечь команду своего корвета.
165
БМТ – бинокулярная морская труба.
166
ПСКР – пограничный сторожевой корабль.
А получив такое право, викинги позволили себе немножко самодеятельности, а именно: на корвете включили аппаратуру постановки радиопомех….
Система управления кораблями Морчастей на службе устроена просто примитивно: на одной и той же частоте в коротковолновом диапазоне сидят все корабли границы; обычно здесь выручает УКВ «в голос», обладающее куда большей пропускной способностью и обеспечиваемое гораздо более простой аппаратурой. Одна проблема: электромагнитные волны этого, ультракороткого диапазона, не отражаются ионосферой планеты и свободно убегают в космос пугать марсиан. По этой причине максимальная дальность связи – километров 70. Васильков кораблик же ушуршал гораздо дальше, и вся связь с ним обеспечивалась одной КВ-частотой на день и одной на ночь. Нет, были, конечно, всякие там действия на случай войны с переходом на резервные частоты, но в Морчастях они всегда существовали чисто теоретически.
– Тащ командир, – сказал радист медленно осознающему свою навигационную ошибку и рассуждающему, надо ли радовать кемарящего перед МР-220 зама и будить командира, Васильку, – А тут на бригадной частоте чего-то трещит…
Василёк на этом кораблике числился ещё и командиром боевой части связи, но опять-таки чисто номинально, на пойди-подпиши-у-флагманского-связиста-вот-эту-хрень, вот и все реальные обязанности. И если старшина по третьему году жалуется на жизнь, то дело плохо… Василёк скатился по трапу.