Разговорчики в строю
Шрифт:
– Собака лает посреди метели, - удивилась Лиза.
– А может, какой вор куда лезет?
– предположил прапорщик, отчего у девушки глаза стали в два раза больше.
Не обращая внимания на ее реакцию, он тащил ее дальше.
– Куда?
– спрашивала она шепотом, топая рядом с ним.
– А, не важно, - отмахивался он, - надо бы найти какой-нибудь закуток и до утра перебиться. Может, на постой к кому попросимся.
Резинкин заглушил двигатель у первых домов Чернодырья. Не разбирая стучали в какую-то калитку до тех пор, пока им не открыли, попросили водки и протянули деньги. Но вышедший к ним мужик сообщил, что водки им самим не хватит, и посоветовал спросить через два дома.
Направились по указанному адресу. Там сухонькая бабулька вынесла страждущим солдатам трехлитровую банку самогона, забрала только половину из предлагаемых ей денег, пожелала счастья в Новом году и ушла, видать, к таким же бабулькам, как и она сама, которые уже не в состоянии осилить столь крупные дозы «огненной» воды.
Бережно завернув банку в фуфайку и расположив ее во внутренности брони, солдаты хотели было возвращаться в парк, как в этот самый момент из пурги вынырнула парочка: Лиза с прапорщиком Евздрихиным. Увидев «бээмпуху», товарищ Евздрихин сообразил, что это нелегальная операция. А подойдя ближе и постучав по броне, он заставил вылезти наружу Резинкина.
– Это ты что, мать твою, тут делаешь?!
– справился прапорщик, прищуриваясь.
Витьку тоже было интересно, какого хрена здесь околачивается самый главный механик, в то время как остальные люди сидят за своими столами или уже лежат под ними.
– С девушкой гуляю, - улыбнулся прапорщик.
Резинкин посмотрел на Лизу, глядящую детскими глазами на технику, и ему понравилось, что он может управлять какой штуковиной, которая производит впечатление на дам.
– Ты вот что, дорогой друг, если ты не хочешь, чтобы завтра я доложил о твоей экскурсии по ночному Чернодырью комбату, отвези-ка нас до места. Понял?
Пришлось соглашаться. «БМП» дернулась, и они покатили по заснеженному поселку. Пронесшись несколько сотен метров, Резинкин наконец удосужился спросить у прапорщика, а куда, собственно, надо. Евздрихин приказал, чтобы правили к нему домой.
– Как к вам?!
– возмутилась Лиза.
– Я же хочу ко мне!
– Водитель не знает, где ты живешь, - знает только, где я живу, - ответил Евздрихин.
– Переждешь у меня.
Лиза надула губы. Простаков улыбался. Через некоторое время девушка поинтересовалась, стреляет ли та штуковина, которая расположена на башне. И Леха не без гордости ответил, что естественно, только вот патронов нет. Доехали до дома прапорщика, кое-как вытащили Лизу из брони. Евздрихин, довольный, пожелал солдатам хорошо встретить Новый год, поставить технику в парк и больше на ней никуда не выезжать, иначе им будет жопа, и предложил своей даме пройти внутрь.
У Лизы не оставалось сомнения, что этот коренастый усатый дядька сейчас начнет приставать к ней. И тут она напомнила ему о собственном обещании побыстрее вернуться к жене. Вспомнив о подруге жизни, прапорщик скривился и загоревал. Но потом он быстро нашелся и сказал, что объяснит ей, как устал, провожая девушку и протаптывая для нее дорогу, а в конечном счете она его простит и никаких вопросов не будет.
Медсестра замерла перед калиткой как скала, не поддаваясь упругим порывам прапорщика затащить ее на территорию собственного двора. Она смотрела, как Простаков забирается обратно, а потом поглядела маслеными глазами на товарища Евздрихина.
– Послушай, - сказала она страстно.
– А ведь они в меня стреляли, они меня обидели, - и посмотрела на дуло «БМП».
Евздрихин заулыбался:
– Сегодня сказочная ночь. Целуй меня в щеку, - нахально предложил он.
Девушка, обуреваемая жаждой мести, незамедлительно выполнила указание и тем самым совершила сделку. Порывшись у себя в сарае, прапорщик вытащил на свет несколько патронов для крупнокалиберного пулемета.
Простаков поглядел на прапорщика офигевшими глазенками.
– Это не твоего ума дело, - ответил Евздрихин, не дожидаясь самого вопроса.
«БМП» медленно подкралась к знакомому дому. Повернув башню и направив ствол чуть выше строения, Евздрихин оскалился.
– Давай-давай, - подбадривала Лизочка, - давай!
Стойлохряков сидел за столом со своими гостями и супругой и медленно пел под караоке, перемежая куплеты Высоцкого с водочкой. Потом были планы послушать что-нибудь из «Любэ»… То, что случилось секундой позже, осталось в памяти Стойлохрякова до конца дней его. Грохот выстрелов положил всех на пол. Пули ушли выше дома, но произведенного шухера оказалось вполне достаточно.
Очутившись на войне, Стойлохряков подполз на пузе к окну и, выждав немного, на мгновение высунул полголовы в оконный проем, поглядел на улицу и снова спрятался.
Сказав одно нецензурное слово, подполковник вновь взглянул в окошко. Перед домом в единственном числе стоял Евздрихин и скромно так держал руки в карманах, как будто ничего и не было. Вместе с улетевшими в небо пулями куда-то подевалась и пурга. Тучи быстро уходили в только им ведомые дали, освобождая высокое звездное небо.
– Кто стрелял?!
– выкрикнул Стойлохряков и, весь красный от водки и гнева, выбежал на улицу. За ним последовал и Холодец, хотя ему желалось остаться за защитой стен, так сказать, до выяснения всех обстоятельств.
Комбат, топая по засыпанной снегом дорожке, подошел к прапорщику:
– Ты что, на хрен, совсем ума лишился?!
– А чего я-то?
– моргал Евздрихин.
– Я совсем ничего.
Комбат поглядел по сторонам и подошел к свеженькой колее.
– Ну точно «БМП». Кто здесь был?
Евздрихин молчал как партизан. Потом он наконец предложил своему начальнику выпить - праздник все-таки. Подошел Холодец.
– Это что тут за стрельба не дает людям праздники делать?
Прапорщик молча вошел в дом, и офицерам ничего не оставалось, как последовать за ним. Усевшись за стол, Евздрихин попытался улыбнуться. Во-первых, он сообщил жене, что прибыл и доставил Лизу к себе домой, а во-вторых, выложил все как есть, то есть сдал Резинкина с Простаковым.
– Но вы не волнуйтесь, товарищ подполковник, - егозил Евздрихин.
– Они непьяные, в своем уме. Сейчас поставят технику на место и больше шалить не будут.