Разговорчивый покойник. Мистерия в духе Эдгара А. По

Шехтер Гарольд

– Какой именно рынок? – спросил Линч.

– Масгрейвз, – ответила Луи. – На Уотер-стрит.

– А, знаю, – сказал Линч. Затем, повернувшись ко мне, добавил: – Это уж наверняка – старик Масгрейв не станет сам доставлять заказы.

– Нужно незамедлительно установить личность посыльного, – заметил я.

– Я вам скажу, кто это, – произнесла девочка. Подобное заявление вызвало удивленные восклицания как у Линча, так и у меня.

– Там работает один парень, – продолжала девочка. – Джесси. Когда мы с тетушкой пришли вчера, мистер Масгрейв как раз давал ему большой пакет с рыбой – отнести кому-то на Конгресс-стрит.

– Джесси? – сказал Линч,

нахмурившись. – А как он выглядит?

– Чудной парень, очень чудной. Лет ему, ну наверно, восемнадцать, девятнадцать, невысокий, но страшно сильный, с такими широкими плечами, и руки тоже мускулистые. Но больше всего обращаешь внимание на его дурной глаз. Он голубой и такой бледный, почти белый, будто пленкой покрыт. От этого как-то не по себе делается – страшно и в то же время тянет смотреть, если вы понимаете, о чем я. Я изо всех сил старалась не смотреть на него… знаете, папа говорит, что мы должны относиться к людям с недостатками так же, как и к остальным.

Пока девочка говорила, у Линча становился все более и более задумчивый вид.

– Прав ли я, предполагая, – сказал я, – что чрезвычайно подробное описание мисс Элкотт навело вас на какие-то воспоминания?

Кивнув, Линч ответил:

– Знал я парня по имени Джесси Мак-Магон, жили по соседству. Один глаз у него был какой-то порченый… другие ребята все дразнили его «Ястребиный глаз». Несколько лет назад впутался в нехорошую историю. Было ему тогда лет тринадцать-четырнадцать. На пару еще с одним мальчишкой ограбили табачную лавку, и их послали в исправительную колонию в Уэстборо. Теперь уже, наверно, выпустили. Может, это и он.

– Неужели вы серьезно? – спросила мисс Элкотт, глядя на меня глазами, полными ужаса. – Неужели этот парень мог убить бедняжку Эльзи?

– Хотя вина его еще никоим образом не установлена, – ответил я, – обстоятельства заставляют предположить, что он вполне может нести ответственность. О, коронер Тилден!

Последнее замечание было адресовано престарелому коронеру, который неожиданно, как привидение, появился на кухне.

– Удалось обнаружить что-нибудь, джентльмены? – спросил он.

Отвечая на его Вопрос, я приступил к суммарному изложению наших находок, стараясь по возможности сжато пояснить характер выводов, приведших к установлению личности возможного подозреваемого – молодого человека по имени Джесси.

– Сейчас же поеду к Масгрейву – переговорить с парнем, – сказал Линч коронеру.

– Лучше сначала уведомить судью Фэллона, – ответил Тилден. – Чем скорее он обо всем этом услышит, тем лучше.

Затем оба вышли из кухни, мы с мисс Элкотт следовали за ними по пятам. Пока коронер снимал плащ и шляпу с вешалки в передней, Линч широко распахнул входную дверь. Выглянув, я обнаружил, что толпа любопытствующих на тротуаре значительно поредела.

Однако я почти не сомневался, что она быстро вырастет вдвое, как только распространится новость о том, что смерть пышущей жизнью молодой служанки Мэя была не результатом несчастного случая, а поразительно хладнокровного убийства.

Поблагодарив девочку за помощь и снова чуть не оторвав мне руку, Линч торопливо направился к столбу у обочины, отвязал лошадь, запрыгнул в седло и рысцой направился по улице к центру города. Буквально вслед за ним отбыл Тилден. Стоя на пороге распахнутой парадной двери, мы видели, как его двуколка скрывается за углом. Выйдя на крыльцо и повернувшись к своей юной, с мальчишескими повадками спутнице, я сказал:

– Я тоже должен ехать, мисс Элкотт. Чтобы ассистировать доктору

Марстону, я вынужден был отослать свою жену Вирджинию домой в крайне непривлекательной компании мистера Кимболла. Почти не сомневаюсь, что теперь она с тревогой ожидает моего возвращения. Пожалуйста, поверьте, что, говоря все это, я безмерно сожалею об ужасной судьбе, постигшей вашу приятельницу, мисс Болтон, которая произвела на меня впечатление как восхитительная молодая женщина.

– Просто она была добрая, вот и все, была, – сказала девочка, рыдая. – Ах, дорогая, – продолжала она, извлекая из кармана передника носовой платок и утирая глаза, – если жизнь такая тяжелая, просто не знаю, как я смогу это вынести.

В знак утешения я положил руку ей на плечо.

– Нельзя отрицать, что жизнь почти сплошь состоит из несчастий. Страданиям человеческим нет числа. Ущербность бытия может принимать самые разные формы. Смерть, болезни, тяготы и утраты – все это неизбежные бедствия, которые каждый должен терпеть на мучительном пути к могиле. Однако это не означает, что в мире, даже изобилующем ужасами, нет места утешению. К примеру…

Мне так и не довелось закончить свои утешительные речи, так как в этот момент моя юная слушательница, которая уставилась на кого-то позади, внезапно воскликнула:

– Господи Боже! Это он!

– Он? – сказал я в чрезвычайном замешательстве. – Кого ты имеешь в виду?

– Да этого парня, Джесси! – крикнула девочка. – Он стоит прямо там!

Из моего наблюдательного пункта на высоком крыльце ничто не закрывало мне вид на другую сторону улицы. Теперь и я заметил маячившую рядом с фонарным столбом, прямо напротив особняка Мэев, фигуру. Это был крепко сбитый молодой человек, невысокий, но с замечательно развитым, – я бы сказал – геркулесовским торсом. Его коротко стриженные волосы, низкий, скошенный лоб, приплюснутый нос и толстые, выпяченные губы придавали ему отчетливое сходство с обезьяной. Однако самой неприятной, невольно приводящей в беспокойство чертой его внешности был тускло поблескивающий левый глаз. Даже на расстоянии кровь застыла у меня в жилах от мертвенного взгляда этого зрительного органа.

В этот момент моя юная спутница потянула за рукав.

– Что вы об этом думаете, мистер По? – тихо спросила Луи, словно боясь, что этот странного вида юнец может ее расслышать. – Разве не странно, что он здесь именно сейчас?

– Убийце свойственно возвращаться на место совершенного зверства, вскоре после того как он его совершил, – ответил я. – Причины такого поведения неясны. Одни приписывают это чувству вины и мукам совести. Другие склонны относить это на счет гораздо более низменных побуждений… ну скажем, удовольствия, которое убийца извлекает при виде общего смятения, вызванного его поступком. Как бы то ни было, присутствие посыльного мистера Масгрейва в данный момент послужит еще одним доводом в пользу его виновности.

Произнося последние слова, я возобновил наблюдение за молодым человеком, который вел себя весьма необычно. Казалось, он пребывает в состоянии крайней нерешительности. Он то ступал на поребрик, словно собираясь перейти улицу и смешаться с потоком пешеходов перед домом, то вдруг неожиданно отступал к фонарю, наполовину прячась за столбом.

Похоже, он до сих пор не заметил, что я пристально за ним наблюдаю. Впрочем, один раз он устремил свой пугающий взор прямо на меня. Я быстро отвел глаза, притворяясь, что не слежу за ним, но тщетно – глубоко засунув руки в карманы брюк, он повернулся на каблуках и поспешно удалился.