Разгром в Сент-Луисе
Шрифт:
— Я уже сказал.
Таррин нервно закурил сигару. Когда наконец парнишка перейдет к главному?
Болан-старший между тем говорил:
— Я живу в преисподней, Джон. Ты не можешь себе представить, что это такое, и тут не в возрасте дело. Чтобы это понять, надо здесь пожить какое-то время. Это паскудная жизнь. Точнее — вовсе не жизнь, а разновидность затянувшейся смерти, Джон. Ты никому не доверяешь, ни с кем не общаешься, ни во что не веришь. Каждого встречного мужчину или подростка, каждую женщину или девушку ты должен рассматривать как потенциального врага, готового заложить тебя за горстку баксов. Здесь
— Но ты-то ее ведешь? — упрямо ответил Джонни.
— А кто я такой? — раздраженно выпалил Мак. — Посмотри на меня, Джои! Внимательно посмотри! Кто я к черту такой? Пример для подражания?
— За тобой я бы и в ад пошел, — сказал парнишка сквозь сжатые зубы.
— Ты это уже сделал! — отрезал Болан. — А я тебе говорил, чтобы ты и думать об этом забыл! Мне казалось, ты понял!
«Спокойней, спокойней», — хотел сказать Таррин.
— Мак, я... я должен был. У меня не было выбора.
Ну вот. Перешел к главному.
— Всегда есть возможность выбора между раем и адом, Джон, — по лицу Болана-старшего невозможно было судить о той эмоциональной буре, которая бушевала внутри него, но подозрительно заблестевшие глаза выдавали его с головой. — Я сделал свой выбор там, на кладбище Святой Агнессы. И ты помог мне его сделать. С тех пор я живу в соответствии с этим выбором. И я надеялся, что ты тоже будешь держаться своей линии.
— Я тоже выбираю ад!
Пацан забуксовал на месте. Главное до сих пор не было сказано.
Болан-старший застонал:
— Джонни! Существование ада лишается всякого смысла, если пустуют небеса! Я хочу, чтобы кто-нибудь из близких мне людей жил в раю. Хотя бы один!
О Боже! Таррин пожалел, что не извинился и не оставил их одних под каким-нибудь благовидным предлогом, а теперь было поздно.
Джонни наконец вышел на главную тему.
— Вот... э-э... насчет этого... Мак, я же сказал тебе: у меня не было выбора. Вал... она... э-э...
— Что с ней?
— Она выходит замуж, черт возьми!
Мак на несколько секунд застыл на фоне окна, залитого ярким солнечным светом. Затем он сказал очень тихо и спокойно:
— Ну так пора ведь, не так ли? Я этого хотел, Джон. Эй... Вал никому из нас ничем не обязана. Она заслужила...
— А я и не говорю, что не заслужила.
— И кто же этот счастливчик7
— Агент ФБР, — Джонни стрельнул глазами в сторону Таррина. — Один из его людей.
— Тебе он нравится?
— Думаю, парень что надо. Вал, по крайней мере, так думает. В общем, я не против. А вот как ты?
— Присоединяюсь к тебе, — ответил Болан-старший.
— Ну, теперь ты понимаешь, почему... я имею в виду, что теперь самое время нам быть вместе. Вот что я думаю.
Лео Таррину не нужно было доказывать, что Маку Болану тоже не чуждо ничто человеческое. Лео знал, что значит для Мака Вал. Он был в Бостоне, когда тот метался по ночному городу, разнося все на своем пути, чтобы только отыскать ее. Лео был
— Что ж, какое-то время тебе придется трудно, Джон, — говорил старший брат младшему. — Конечно же, тебе будет ее не доставать. Но ты должен понять, что Валентина тоже человек, ей нужно тепло, нужна любовь. Не может же она всю оставшуюся жизнь сидеть рядом с тобой...
— Мак, чтоб тебя черти побрали! — завопил пацан, теряя самообладание.
— Что-то еще?
«Вот именно, кое-что еще», — молча заверил его Таррин.
— Все не так просто, — взяв себя в руки, спокойно сказал парнишка.
— И в чем осложнение?
— Она не оставит меня.
— Не понял?..
— Вот ее условие: или я буду жить с ними... или она не выходит замуж.
Лицо Мака Болана мучительно исказилось. Таррин поднялся и прошел в ванную вымыть руки.
— Ну-ка, изложи подробнее, Джон.
— В общем так, Джек — это тот парень, Джек Грей, — говорит, что он берет нас обоих. Как тебе нравится такая заявочка? Он хочет усыновить меня, Мак. Вот в чем штука-то. Все как положено — с изменением фамилии и всего такого прочего. А потом уехать куда-нибудь. Но изменить фамилию. Отказаться от своего имени.
Болан поймал взгляд Лео Таррина сквозь открытую дверь ванной. Мак молча задал ему вопрос, а Таррин так же беззвучно на него ответил.
— Ну и что такого? — спросил Болан брата. — Ты и так под чужим именем живешь. А у меня этих имен сотни две или что-то вроде того.
— Да, но это же временно.
— Джон... ты понимаешь... ты по-настоящему понимаешь, что делает Вал? Я имею в виду, что она...
— Она хочет добра, — сказал паренек.
— Хочет добр?! Ты рассказываешь мне, что у нее появился шанс зажить нормальной жизнью с хорошим человеком, и что она готова отказаться от своего счастья, если тебе будет плохо, и ты называешь это «она хочет добра»?! И это все?!
— Мак... я... мы оба оставляем тебя. Я не могу этого сделать.
Таррин вернулся к своему креслу и со вздохом опустился в него. Назревала гроза, и это явственно читалось во взгляде Болана, вернее во взглядах обоих Боланов.
— Давай раз и навсегда договоримся, Джон. Духовно мы всегда будем вместе, как и раньше. Но это все.
— Не надо вешать мне лапшу на уши, Мак! Я мог бы быть тебе хорошим помощником. Я мог бы...
Ну вот, началось!