Разиэль
Шрифт:
— Конечно, нет, — сказала Сара успокаивающим голосом. — Они не вошли и не войдут. Они могут штурмовать ворота и угрожать, но они не смогут войти, пока кто-то не пригласит их. А никто не будет приглашать свою собственную смерть.
Внезапно воздух стал холодным, почти липким и я не могла избавиться от дурного предчувствия. Вот тебе и весёлая загробная жизнь.
— А как насчёт Падших? Они могут выходить днём. Должны ли они быть приглашены в место, прежде чем они смогут войти?
Она покачала головой.
— Это только для нечистых.
— А вампиры не нечисты?
— Мы не используем этот термин, — заговорила
— У этого термина слишком много негативных коннотаций, — объяснила Сара. — Роли Падших и Нефилимов спутались за годы и люди превратили их в кошмары. Лишь только Нефилимы — монстры.
— Кто их создал? Ваш справедливый и любящий Бог?
Сара проигнорировала мой сарказм.
— Бог послал новых ангелов за Падшими, чтобы уничтожить их. Чтобы убедиться, что они не поддадутся искушению, он сделал так, чтобы они ничего не чувствовали. Они всё равно пали и сошли с ума, и он проклял их, сделал их плотоядными и мерзкими. После этого он перестал пытаться.
— Но они не могут войти, верно? Я имею в виду Нефилимов. И даже если бы они это сделали, им, вероятно, было бы трудно добраться до верхнего этажа этого места, не так ли? — обычно я не была такой слабачкой, но я боялась каннибализма. Джеффри Дамер сделал меня физически больной. Я всегда считала, что меня съели в прошлой жизни, хотя, судя по тому, как шли дела, возможно, это было частью моего будущего, а не моего прошлого.
— Если они войдут, все умрут, — сказала Сара. — Негде будет спрятаться, даже здесь наверху.
Она, должно быть, заметила выражение моего лица, потому что быстро рассмеялась лёгким, пренебрежительным смехом, который был почти что правдоподобен. Почти.
— Но ты права, они не войдут. Падшие обеспокоены, потому что они достигли наших границ, чего никогда раньше не было. Они всё равно не смогут прорваться через последний барьер.
Она говорила очень уверенно. И я ни на минуту в это не поверила. Мне нужно мороженое.
Оно было вишневое и хоть частично могло мне поднять настроение. Я схватила один контейнер с ложкой и села, скрестив ноги, на чистой софе рядом с молчаливой Кэрри. Меня так и подмывало уронить немного мороженого, просто чтобы добавить красок этому месту. Я показала на круглый контейнер.
— Вы хотите? Есть ещё ложки. Совместное поедание «Бен энд Джеррис» — очень связывающий опыт.
Сара рассмеялась.
— Мы уже связаны, Элли. Мороженое не нужно. Наслаждайся, — она заняла место напротив меня. — Как вы с Разиэлем ладите?
— Он меня ненавидит, — весело сказала я. Если я не могу его заполучить, то, по крайней мере, могу получить удовольствие, раздражая его.
— О нет! — сказала Сара. — Разиэль никого не ненавидит. По крайней мере…
— Поверь мне, он ненавидит меня. Я тоже его не очень люблю, — это была не совсем ложь. — Он думает, что я заноза в заднице.
— Конечно, нет, — сказала Сара.
— Конечно, да. И объясни мне про коллективный разум.
— Что?
— Откуда Разиэль знает, о чем я думаю, когда я с ним? Как ты узнала, что я хочу лазанью и «Бен энд Джеррис»? У кого-нибудь есть секреты, какая-нибудь личная жизнь в этом месте? — я понимала, что прозвучала ворчливо, но не могла остановиться.
— Секреты обычно приносят неприятности, — пробормотала Сара. — Но есть же уединение. В то время как большинство из нас может понять, что думают другие люди, если мы внимательно
— Отлично, — сказала я. — Неудивительно, что я ему не нравлюсь. Мои мысли не были милосердными.
И не совсем невинными. Поэтому он узнал бы абсолютно всё. Если захотел. Он также мог отключить одностороннее радио. Я позволила себе короткую вспышку того, как я выглядела в колоритном нижнем белье, которое Джейсон купил мне в надежде разжечь нашу любовь. Я действительно выглядела очень соблазнительно, но было слишком поздно.
По крайней мере, это поможет мне выбросить Разиэля из головы.
Кэрри вдруг напряглась.
— Нам нужно идти, — сказала она, поднимаясь одним плавным движением, более грациозным, чем мне когда-либо удавалось.
Сара кивнула, её безмятежное выражение сменилось обеспокоенным хмурым взглядом, и тревожное чувство, которое ползло во мне, ударило с полной силой.
Я вскочила на ноги прежде, чем осознала это.
— Время для собрания?
Сара кивнула.
— Просто оставайся на месте. Если возникнут проблемы, Разиэль придёт за тобой.
— Шанс невелик, — начала я, но они уже ушли, оставив меня в стерильной квартире, когда темнота сомкнулась вокруг меня.
Глава 14
МНЕ УДАЛОСЬ ПРОДЕРЖАТЬСЯ МИНУТ ПЯТНАДЦАТЬ. Терпение никогда не было одной из моих добродетелей. Учитывая, что я провела время, расхаживая от окна на кухне до гостиной и обратно, присаживаясь и снова вскакивая, я бы сочла даже пять минут весьма примечательными. Пятнадцать — это мировой рекорд, насколько я могла судить.
Но если Нефилимы придут, будь я проклята, если останусь в этих комнатах, как смиренно ожидающая утка, готовая стать чьим-то десертом. Я направилась к двери, готовясь к бесконечным лестничным пролётам. По крайней мере, это был спуск и если я не закончу как тушеное мясо, я заставлю Разиэля поднять меня обратно. От этой мысли у меня по спине побежали мурашки.
Дверь оказалась заперта.
Повернула ручку, но не так-то просто взломать замок. Не то чтобы я когда-либо вскрывала замки, но я посмотрела достаточно детективов, чтобы понять, что могла бы справиться с этим, если бы у меня была шпилька для волос. А сейчас вообще делают шпильки для волос? Вряд ли в Шеоле.
Но нет, дверь была запечатана, как будто между толстыми стенами и дверью вовсе не было никакого разделения.
Я потратила слишком много времени, колотя по ней, пиная её, проклиная Разиэля, так как знала, что он, а не Сара, был виноват в этом проступке. Я не стала тратить время на крики о помощи — никто не обратит на меня внимания, даже если услышит. На какой-то краткий миг я подумала, а не сесть ли мне обратно на софу и не выдумать ли самую жгучую знойную сексуальную фантазию, какую только может породить моё воображение, а у меня было чертовски богатое воображение, особенно с Разиэлем в качестве вдохновителя. Но это был обоюдоострый меч. Чем больше я фантазировала, тем более уязвимой себя чувствовала. Чем дольше я была рядом с ним, тем больше меня тянуло к нему. А это было слишком опасно.