Разитель. Трилогия
Шрифт:
Он невольно перевел взгляд на пульт управления, который до сих пор сжимал в пальцах. Интересно, как тут регулируется скорость спуска или подъема? Ведь, чтобы разглядеть что-то, двигаться надо куда медленнее, почти ползком. А сейчас – хорошо еще, что нет ускорения, спуск идет равномерно, хотя и слишком быстро. На маленьком дисплее номера проносившихся мимо уровней кружились, как десятые доли на секундомере. Где тут замедление? Тут? Нет, замедлилось вращение, но не скорость, с какой платформа стремилась к центру Улара. Интересно, сколько же уровней врыто в грунт? В скалу, не в какие-нибудь осадочные породы… Может быть, вот эта кнопка? Ну, сразу… Ага! Дергаешься? А если подержать нажатой подольше? Все, оказывается, очень просто. Мог бы и сразу сообразить. Уровень какой? Сорок шестой. А внизу что? Все та же труба, но теперь, при медленном снижении, можно заметить: количество коммуникаций, заключенных в трубу, намного уменьшилось; вот и сейчас, на сорок шестом, несколько труб и кабелей уходят в сторону, в стенку трубы в нескольких направлениях. Да, больше половины уже разошлось. Но и осталось немало…
– Не так медленно, – прозвучало снизу, от сидевшей на платформе, подтянув колени к подбородку, старой дамы. – Иначе они заметят нас, когда будем проходить мимо очередной камеры.
– Вы не боитесь разбиться?
– Думаю, что платформа достаточно хорошо подстрахована на случай отказа каких-нибудь систем или человеческого фактора.
– Ничего не остается, как поверить вам…
Ускорение – надо полагать, вот оно. Нажали. Все правильно. Еще чуть быстрее…
– Так вас устроит?
– Почти. Но не может же эта труба быть бесконечной… Что это? Телефон?
– Я его не вижу. Нет, похоже – платформа предупреждает нас о чем-то. Звонком. Как в добрые старые времена.
– Зачем вы опять тормозите?
– Не я. Это она сама. Видимо, на подходе конечная станция.
– Ладно. Положимся на автоматику.
Последним оказался шестьдесят четвертый уровень. И на нем не было ничего. Даже выходов. Последние коммуникации – их осталось совсем немного – уползали в стены. Правда, вглядевшись, можно было различить лазы – дверцами назвать их было нельзя, – снабженные щелями для карточек – наверное, на тот маловероятный случай, если какая-то авария произойдет именно в этом, как мысленно назвал Тон, подвале. Пожалуй, они спустились чересчур низко.
– В наихудшем случае будем спасаться ползком.
– Мне кажется, – сказала старая дама вместо ответа, – что нам следует подняться на два этажа.
– Почему именно на два?
– По-моему, я заметила верно: именно там ушел самый большой пакет коммуникаций – и не в разные стороны, а компактно, в одном направлении. Я думаю, что там это и находится.
– Что – это?
– Войдем – увидим, – откликнулась она. – Давайте потихонечку.
«Она уже командует! – безмолвно удивился Тон Чугар, послушно выполняя высказанное пожелание. – А ведь одной ногой почти в… в упаковке, скажем так. Ну, женщина!»
– Шестьдесят второй, – проговорил он вслух. – Какие еще будут пожелания?
– Помогите перебраться туда.
Тон помог ей, потом перелез и сам. Постояли на площадке, пытаясь что-нибудь услышать. Звуков не было.
– Да и здесь тоже войти некуда.
– Пойдем вокруг, – сказала она. – Туда, где пакет уходит в стенку.
Двинулись по кольцевой площадке. Прошли треть окружности с лишним.
– Ну, вот и выход.
– Рискнем?
– А что остается?
Тон Чугар вложил карточку, предупредив:
– Держитесь поодаль – эта штука отходит внутрь.
Так и получилось. Они еще помедлили, прислушиваясь. Едва уловимое гудение было единственным, что доносилось до них. Ни шагов, ни дыхания…
Они переглянулись и одновременно кивнули друг другу. Вышли, стараясь двигаться бесшумно.
Структура здесь оказалась такой же, как наверху. Радиальный коридор. Первый кольцевой. Они сделали несколько шагов по нему.
– Смотрите: тут что-то не то…
Это было сказано Чугаром о дверях. О дверцах, точнее: они были выше и заметно поуже, чем нормальные, кабинетные – там, наверху.
– Интересно, что там?
И, не дожидаясь ответа, Тон попытался отворить одну из дверец. Он не встретил никакого сопротивления.
– О господи! – вырвалось у него.
За дверцей не оказалось ничего, кроме схем. Нормальных плат, усеянных крохотными кристалликами. Кваркотроника. Не раз виденная картина. Но – не в таком же количестве!
– Это какой-то суперпроцессор!
– Нет, – возразила старая дама. – Только частичка его. Так я и чувствовала: оно – здесь. Мозг всего этого хозяйства, в котором я, откровенно говоря, почти ничего не понимаю.
– А я – еще меньше. Но… тогда здесь должны быть и люди? Хотя бы оператор этой сверхмашины. А мы с вами говорим в полный голос…
– Думаю, что здесь никого и не должно быть. Операторы – где-нибудь повыше. Хотя бы потому, что находиться здесь часами опасно. Вы не ощущаете напряжения поля? А я вот его прекрасно чувствую – муж в свое время научил меня ощущать поля. Ну что же – поздравляю: тут, я полагаю, мы на какое-то время в безопасности: рисковать целостью этого устройства никто из них не решится. Что с вами?
Тон Чугар хмуро глянул на нее:
– То есть мы сами залезли в мышеловку. И остается лишь ждать, пока нас отсюда не извлекут – как только найдут способ сделать это без ущерба для своего хозяйства. Такая перспектива вас устраивает?
Старуха усмехнулась:
– Во всяком случае, тут спокойнее, чем в той камере, из которой вы меня вытащили. Здесь если я и мышь, то во всяком случае не лабораторная.
– Лучшее еще впереди, – проронил он сумрачно.
– А вот я уверена – нам помогут.
– Опомнитесь, любезная! Кто? Каким способом? Нет, выход придется искать нам самим. Ладно, используем передышку, чтобы продумать ситуацию как следует.
38. С новосельем!
– Эй, это ты, Ра? – спросил я самого себя. И сам же себе ответил: – Похоже, что я. Ну а дальше что?
Над этим следовало подумать. Если, конечно, я еще сохранил такую способность. Чувствовал я себя не лучшим образом: ощущал сильное головокружение, а что касается тела, то от него я не получал вообще никаких сигналов – словно бы его и не существовало.