Разитель. Трилогия
Шрифт:
Ну ты даешь! Как же это тебе может быть неиз… Что?
«Загружаю программу „А“. Сохранить ли программу „АВУ“?».
АВУ – это, видимо, я. Но я же номер первый в иерархии, какого же черта… Ну, понятно. Кроме цифровой иерархии, у него существует и литерная – и она, так получается, главнее. Мог бы и догадаться, Ра, проверить хотя бы. Но теперь уже ни к чему махать кулаками.
«Сохрани программу АВУ в действии».
Хотя бы посмотрю – что там будет делаться по этой сверхважной программе. Хорошая возможность: я присутствую, но меня не видно. Наверняка там есть индикатор, показывающий, что моя программа работает, но она же антивирусная, кто станет отключать ее? Наоборот…
«Вести запись. Код А-00».
Это была команда от оператора – Геку. Интересно, а такой код мне передан? А вот он, красавец. Все как в лучших домах. Начинайте, ребята, я весь – внимание.
41. Разговоры в верхах
Это было, как я сразу понял, чем-то вроде производственного совещания, с которого все – и звуки, и картинки – исправно подавались в Гека, а он аккуратно запечатлевал это в своей необъятной памяти. Не знаю уж, зачем был нужен такой протокол, не иначе, как для Истории: у многих бывает такая придурь, хотя как станут этим материалом распоряжаться разные Истории – а их всегда бывает больше одной, – никому не известно. Ну, это их проблемы, моя же задача сейчас – слушать; может быть, если еще раз повезет, я и соображу что-нибудь для пользы дела. Так о чем они там?..
Доктор Элюр Синус уже занял председательское место. Все собравшиеся, люди высоких постов и еще более высоких окладов, встали и почтительно наклонили головы, когда доктор Синус (на вид лет сорока пяти, среднего роста, подтянутый, явно не чуждый спорту, с холодными, редко мигающими серо-зелеными глазами и решительной складкой губ) появился, в сопровождении непременных двух телохранителей высшего класса (получали они, правда, лишь немногим больше, чем члены директората ХС), – вышел из двери, противоположной той, в какую входили все прочие, и решительными, упругими шагами проследовал к своему креслу. Окинул быстрым взглядом собравшихся, убедился в том, что ни один из вызванных не отсутствует (попробовал бы кто-нибудь пренебречь приглашением!) и начал сразу же, экономя, согласно первому принципу фирмы, время:
– Внеочередное совещание открыто. Без последствий (это означало, что и за самые неприятные, пусть даже рискованные критические заявления и выступления никакие санкции применяться не будут, иными словами – требуется полная откровенность). Кан Сакрост, начинайте!
Неприятный голос: самоуверенный и с температурой ниже нуля.
– Да, кан Элюр. С вашего разрешения, выслушаем отчеты по основным направлениям о ситуации на сию минуту…
Второй голос тоже достаточно уверенный, однако почтение в нем переливается через край. Но вот кран почтения сразу закрылся – разве что капли падают изредка.
– Кан Эрб, доложите о состоянии монтажных работ.
– У меня есть прекрасная возможность быть кратким. Задания по монтажу выполнены по двум направлениям: полностью завершен и работает первый метаморф-реактор, монтаж второго ведется по мере сдачи площадей строителями. Проложены и опрессованы соответственные ХТ-каналы.
– Неплохо, кан Эрб, но что с третьим и четвертым направлениями? С промышленным монтажом и, главное, с проектом «Пигмей»?
– Кан Элюр, в третьем, промышленном, направлении монтажники еще не вышли на заданные рубежи по той лишь причине, что не хватает энергии и подача ее ослабевает ежеминутно. Это уже от нас не зависит. Как только появится энергия…
– Да, это всем нам известно. Кан Астин Крат, ваша очередь. Вы о чем-то задумались? Надеюсь, о деле? Можете сидеть, Астин. Максимально коротко. Итак?
В действительности он думал именно о деле. О главном. Может быть, встать сейчас и сказать совершенно откровенно: нам грозит гибель, и все, что будет предлагать вам доктор Тазон, приведет лишь к неоправданным жертвам, к ненужной жестокости – и к тому, что все человечество будет относиться к нам не как к содружеству промышленников и ученых, а как к банде, достойной лишь уничтожения. Нужно сосредоточить все силы на эвакуации планеты, а не на том, чтобы хоть ненадолго сохранить то, что кажется сейчас благополучием, таящим в себе ослепительные перспективы. Да, встать и сказать… Но достаточно посмотреть на присутствующих, чтобы стало ясно: никто не поймет, не захочет – а может быть, и не сумеет понять. Формулы для них – чужой язык, а вот Тазон будет говорить на общедоступном. Нет, надо искать другой путь. Рискнуть собой – о, это он сделал бы охотно. Но не Тиной, ни в коем случае не Тиной!..
– Мы ждем, доктор Крат!
– Прошу извинить, – откликнулся Главный хронофизик фирмы. – Я буду краток, кан Элюр, кан Сакрост. Накопители готовы к приему планировавшихся объемов ХиТэ, однако сейчас заполнены лишь частично. Все уже действующие мощности способны производить расчетное количество энергии. Однако ее производство действительно падает все ниже и в настоящее время составляет едва четверть предполагавшегося на нынешнюю дату. Причина всем ясна: хотя монтажники действительно выполнили все от них зависевшее, но естественный поток сырья становится все менее интенсивным по причинам, от нас совершенно не зависящим, и метаморф-реактор вынужден работать на минимуме мощности. Поэтому энергетическая служба и оказалась не в состоянии обеспечить бесперебойное расширение промышленности…
На этом бы и закончить; но не удалось удержать слова, своевольно вырывающиеся из глубины сознания:
– Господа, я должен довести до вашего сведения, что ХТ-Аномалия, как показывают последние наблюдения, проявляет тенденцию значительного отклонения от предполагавшихся параметров ее деятельности. А именно: давление по параметру один – главному, как вы знаете, – уменьшается быстрее предвычисленного нами, и уменьшение это идет с нарастающей скоростью. Это заставляет предположить, что на обычном уровне, даже самом низком из наблюдавшихся ранее, падение не остановится и – не исключено – достигнет фонового изохрона. Существует даже опасение, что давление упадет ниже фонового. Это будет означать катастрофу, последствия которой предвидеть не трудно: стагнация и развал. Все наше дело, все замыслы рухнут, господа. Именно это я имею честь вам доложить. У меня все, кан.
Насторожились. Переглядываются. Что начнется теперь?
– У меня три вопроса, Астин. Первое: бывало ли уже такое – до того, как мы начали осваивать эту область пространства? Второе: по вашему мнению – это нормальное колебание, только непривычно крупного масштаба – или мы являемся свидетелями необратимого затухания деятельности Аномалии? И, наконец, третье: идет ли речь только о спаде деятельности фирмы – или последствия могут быть катастрофическими?
– Вопросы понятны, кан Элюр («Странно: меня еще слушают?»). Отвечаю: по первому – нами подобное не наблюдалось. Второе: мы на скорую руку просчитали вероятности. Необратимое затухание – десять процентов, необычно глубокое колебание – девяносто.
– Второй вопрос у меня: не могла ли послужить причиной такого колебания наша деятельность – то вмешательство в естественный процесс, который… ну, вы понимаете.
– Да, кан Элюр. Считаю, что ваши опасения оправданны. Наше вмешательство, по сравнению с мощностью самого явления, прежде казалось нам слишком незначительным, чтобы вызвать подобные последствия. Ведром воды никому еще не удавалось погасить вулкан. Но, похоже, у нас это получилось, к сожалению. Мы с коллегами в институте только что успели обменяться мнениями по поводу возможности куркового запуска реакции и пришли к единому выводу: такое развитие событий представляется реальным.