Разитель. Трилогия
Шрифт:
Старуха успела уже опуститься на шершавый металл площадки, поджав ноги; похоже, это была ее излюбленная поза. Тон Чугар покосился:
– Смотрите не застудите себе чего-нибудь этакого.
Старуха не сочла нужным ответить. Вместо этого поинтересовалась:
– Ну, и что дальше, по-вашему? Думаете, эти о нас забудут? Вряд ли.
На этот раз Тон ответил ей как равноправному собеседнику: старуха явно оказалась не из тех, кого берут голыми руками.
– Отсюда уйти можно только по трапам. – Он кивнул на крутые лестничные марши, тоже, разумеется, железные, соединявшие
Старуха кивнула.
– Думаю, самым лучшим было бы, – продолжал Тон, – выйти из шахты на каком-то из уровней, где нас не ожидают или хотя бы ждут не так напряженно, как вблизи. Повыше или пониже.
– Повыше – это без меня, – сказала его собеседница спокойно.
Чугар не менее спокойно кивнул:
– Да, возможности подъема у нас ограничены. Значит – вниз. Это получится хотя бы быстрее.
Она пожала плечами:
– Да, наверное – но только в их распоряжении лифты – это еще скорее. Как по-вашему – камеры слежения тут есть?
Тон внимательно оглядел доступную взгляду часть трубы.
– Не вижу. Но думаю, что без них не обошлось. Все устроено на совесть. Для себя, а не на продажу.
– Почему же тогда преследователей еще нет здесь?
– Возможно, мы оказались в мертвом пространстве для камеры. Они ведь нужны прежде всего чтобы видеть все это, – он кивнул в сторону труб и кабелей, – а не входы-выходы: вряд ли рассчитывалось, что сюда могут проникнуть посторонние.
– Возможно. Однако, если мы начнем двигаться… Тут наверняка есть датчики, весь этот объем настроен на определенные параметры, и изменение их – например, появление двоих людей – сразу же изменит некоторые характеристики – о чем приборы немедленно известят кого следует.
– Почему в таком случае они еще не пришли за нами?
– Скорее всего, потому, что опасаются какого-то сопротивления с нашей стороны. Мы ведь можем быть вооружены: у страха, как говорится, глаза велики. А здесь, рядом со всем этим хозяйством, они постараются избежать даже малейшей угрозы целости всей начинки. Поэтому стрелять в нас не станут, даже если мы окажемся в прицеле: один рикошет – и кто знает, что за каша тут заварится. Нас можно взять только без выстрела. Схватить, или усыпить, или еще что-нибудь в этом роде…
– У вас неплохо варит котелок, мадам.
– Ну и лексика у вас – винегрет какой-то… Ладно, это я так. Но у меня возникли кое-какие мысли. Будете слушать?
– Прошу вас, мадам. Почту за счастье, мадам.
Старуха не улыбнулась. Сказала:
– Представьте себе, что мы – ремонтники. И что… ну, хотя бы на той вот трубе (она указала) предполагается некоторое нарушение – ну, не разрыв, но назревающая угроза его: тут же наверняка все под контролем. И мы пришли, чтобы усилить, дополнительно произолировать это место – применить временную меру до того, как этот участок трубы вообще будет заменен. Как по-вашему, каким способом мы – один из нас хотя бы – сможет добраться до нужного места в трубе? С площадки не дотянуться. А для работы надо оказаться вплотную к объекту. Каким же образом?
Тон Чугар нахмурился, размышляя.
– Способ один: должно быть средство передвижения уже не по стенкам трубы, как эти лестницы, но по всему ее внутреннему пространству. Да еще с возможностью маневрировать – и по горизонтали, и по вертикали, со всеми степенями свободы. Я вижу только один выход: свободно парящая платформа. Что-то в таком же роде… как…
Он вовремя спохватился: об этом говорить было никак нельзя.
– Ну, в общем, такие бывают.
– Охотно верю, – согласилась она, едва заметно усмехнувшись. – И как же, по-вашему, мы сможем получить к ней доступ?
– Ну, – сказал он, – над этим надо еще подумать.
– А мне это представляется ясным. Чемоданчик мастера. Я буду удивлена, если там не обнаружится пульт вызова и управления такой платформой.
– Черт, и в самом деле…
Он присел на корточки и раскрыл кейс.
– Ну, вот еще. Да тут их… раз, два… четыре штуки! Какой же?
Старуха подползла, заглянула ему через плечо.
– Второй слева.
– Уверены?
– Совершенно.
– Ну, терять нам все равно нечего… Может, вы знаете и то где тут на нем вызов?
– По-моему, это очевидно: верхний ряд, красный цвет.
– Будь по-вашему.
И Тон решительно нажал.
Ждать пришлось четыре секунды с небольшим.
– Извините, мадам, я перелезу первым. Не знаю, насколько она устойчива…
– Действуйте.
Тон перелез через барьер на всплывшую снизу и уравновесившуюся рядом с площадкой круглую, тоже с перилами платформу – ста двадцати сантиметров в поперечнике.
– Будет тесновато, мадам.
– Я занимаю немного места.
– Позвольте – я вам помогу… Вот так. Такси подано. Куда едем – вверх, вниз?
– Вниз, конечно же, – ответила она без колебаний.
– Это почему?
– Наверху нас ждут с большей уверенностью. И к тому же… внизу больше уровней, значит – больше пространства. Легче затеряться. Все это, – она кивнула на магистрали, – идет ведь сверху вниз, не наоборот, следовательно, внизу и находится жизненно важный центр этой системы, не знаю уж, как ее точнее назвать. Включая, может быть (тут голос ее стал едва ли не мечтательным), главный компьютер этого мира. Где-то в самом низу. Если попасть к нему – там все, ищущие нас, вынуждены будут вести себя очень-очень осторожно.
– Понимаю, мадам. А для нас эта осторожность необязательна.
– Верно. Вы сами сказали: терять нам нечего.
– Все. Экспресс отправляется. Держитесь крепче. Лучше снова сядьте. Я думаю, вот эта – со стрелкой вниз.
– Согласна.
Тон Чугар нажал кнопку. При этом он, сам того не сознавая, закрыл глаза. Но старая дама этого не заметила. Иначе наверняка не преминула бы выдать какую-нибудь колкость.
Когда он их открыл, то пришлось на миг снова зажмуриться: показалось, что он оказался внутри гигантского калейдоскопа и все цвета мира проносятся перед ним, меняясь местами, разыгрывая цветовую партитуру никем еще не написанной светомузыкальной симфонии. Платформа – по первому впечатлению – просто падала, да еще и вращалась при этом, и это показалось Тону опасным.