Разлуки и радости Роуз
Шрифт:
— В их школе, — поправила я.
— Что?
— Ты была лучшей ученицей в их школе, — невозмутимо повторила я.
Она кинула на меня злобный взгляд.
— Это было… ужасно, — произнесла она со скорбным выражением лица.
— Бедняжка, — проговорила я. Не смогла удержаться.
Она с ненавистью посмотрела на меня и подняла голову, словно кобра, готовая нанести удар. Растянула тонкие губы, и я тут же смутилась, вытаращившись на ее зубы. Крупные, квадратные, желтые, покрытые странными желобками, с бородавкой посередине верхней десны.
—
Вот значит как.
— Но твой муж ушел от тебя к парикмахеру, Ситронелла.
— Не к простому парикмахеру. Он был мастером международного класса! — гордо парировала она.
— А мой муж ушел к своей секретарше, — сказала Мэвис Сэквилль, срываясь на плач. — Мы были женаты тридцать лет. Он порвал со мной в аэропорту. Как вам такая история?
— Моя мать била меня по любому поводу, — призналась Мэри Крейцлер.
— А у меня отец избивал мать, — сказала Джун Снорт.
— Это еще ничего, вот мой отец съел мою мать, — выкрикнула Лана Маккорд. Коллективные жалобы на жизнь возобновились с новой силой, и я внезапно поняла, что наше сборище впору именовать «Съездом бедных горемык». Я пыталась заглушить их голоса, накачиваясь спиртным.
— Мои родители ни разу не сказали, что любят меня. Ни разу!
— А мои больше любили сестру.
— Мои родители даже хомяка любили больше меня!
— Моя мать как-то сказала, что лучше бы меня вообще на свете не было!
Ну все. Хватит с меня этого соплежуйства. Они по крайней мере знали, кто их мать! Мое терпение кончилось. Я вскочила со стула.
— Вы еще не знаете, что МОЯ мать сделала со МНОЙ! — закричала я.
За столиком повисла тишина, и все ошеломленно вытаращились на меня. Поджилки у меня затряслись, голова закружилась. Вдруг до меня дошло, что я перебрала с выпивкой.
— И что же такого сделала твоя мать? — с любопытством спросила Стефани Уайман.
— Да, что она сделала? — присоединилась Кэти Бридж.
— Расскажи, — потребовали они хором. — Не бойся, Роуз. Расскажи нам.
Ну ладно, так уж и быть. Расскажу.
— Она… — Я вздохнула. — Она… — Проклятье. Я — пьяное ничтожество. В груди растекалась лужа черноты. — Она… — Я могла бы признаться им прямо сейчас. Могла бы произнести это вслух и наконец избавиться от бремени. Но я этого не сделала. — Неважно, — промямлила я. — Неважно. Я, пожалуй, пойду. Поздно уже. — Испытывая легкое смущение, мы заплатили по счету и, пошатываясь, вышли на улицу, слишком энергично махая проезжающим такси, как всегда делают пьяные.
— Воксхилл-бридж, пожалуйста, — сказала я. — Здание «Объединенной газетной компании».
— Здание «Объединенной газетной компании»?
— Я так и сказала.
Я откинулась на сиденье такси, глядя, как перед глазами расплывается Элдвич. И тут зазвонил мобильный.
— Роуз! Это Белла.
—
— Как ты?
— Нормально. Только что пообедала. Как провела Рождество?
— Прекрасно. Послушай, Роуз, я не могу долго разговаривать, мы тут занимаемся отделкой помещения, но ты не хочешь поужинать со мной на следующей неделе? Я познакомлю тебя с Эндрю, — добавила она.
Это еще кто? Ах да, Эндрю, ее новый парень.
— С Джексоном Поллоком [32] ?
— Да. Он просто прелесть!
— Значчч все хршшшо?
— Замечательно, — поэтому я и не звонила. Так поужинаешь с нами на следующей неделе? В среду?
— Да, кааанешн, — сказала я.
— Роуз, ты что, выпила? — осторожно проговорила она.
— Выпила? Ик!
— Если тебе нужна помощь…
— Помощь? Нее-е, поммщь — моя работа!
32
Американский живописец, глава «абстрактного экспрессионизма» (1912–1956); покрывал полотна узором из красочных пятен.
— Ну… в общем, ты там поосторожнее, о'кей?
Вздохнув, я убрала мобильник и поняла, что Белла права. В последнее время я слишком много пью. Подойдет любой предлог. По-моему, это началось с тех пор, как мои родители умерли, — даже не знаю почему. Но нужно взять себя в руки, внушила я себе, когда мы переезжали мост через Темзу. Ничего себе пообедали, подумала я, когда такси повернуло на Ламбет-Палас-роуд. Хотя я была уверена, что Кэти Бридж говорит чушь. Неправда, что мы хотим помогать лишь потому, что сами страдаем. Не суди по себе, Кэти! Я даю советы, потому что мои читатели нуждаются во мне, напомнила я себе, когда такси притормозило у здания моего офиса.
— Сколько с меня? — пробормотала я, шаря в сумке. Внутри был не такой идеальный порядок, как обычно; куда катится моя аккуратность? Я даже не могу найти кошелек. — Сколько? — Я опять попыталась нащупать кошелек среди старых чеков и конфетных фантиков.
— Нисколько, — ответил водитель.
— Шш-тто?
— Нисколько, — повторил он. — Я вас знаю. Вы — Роуз Костелло.
— Да.
— Я слушаю ваше шоу, когда работаю в ночную смену. Даже звонил полгода назад, и вы дали мне прекрасный совет. Вы спасли мой брак.
— Правда? Что ж, я очч-ч рада.
— Вы дали мне совет бесплатно, и я бесплатно вас довез.
— Очч-ч мило с ваш-ш стороны. — Ха! Что я говорила? Я нужна моим читателям! Я могу изменить их жизни. Я спасла брак! Мое сердце пело.
— Спасибо вам, Роуз. — Он улыбнулся, и мои глаза наполнились слезами благодарности.
— Нет. Вам спасибо, — ответила я.
Глава 10
— В эфире Радио-четыре! — проникновенно провозгласил Руди в четверг. — А сейчас — мелодии тропических островов! — Он весь вечер не умолкает, глупая птица. — Расскажите о своем первом диске.