Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт
Шрифт:
Байковая ночнушка
Отношения Джимми и Кэндас – иллюстрация одной очень типичной истории. Джимми и Кэндас – молодые музыканты, обоим чуть за тридцать, они женаты уже семь лет. Это межрасовый брак: Кэндас темнокожая, а предки Джимми – переселенцы из Ирландии. Она излучает уверенность, носит джинсы, а ногти красит в голубой цвет. Он выглядит неброско и стильно. Оба симпатичные, живые, подвижные. И оба в отчаянии от происходящего. «Секса нет, и уже несколько лет, – объясняет Кэндас. – Мы в ужасе и расстроены. Мне кажется, мы оба боимся, что поправить ничего нельзя».
Кэндас уже проходила подобное с другими партнерами: все ее
Джимми надежен, внимателен, умен. И у них с Кэндас насыщенные нескучные отношения. Именно этого Кэндас и ищет в мужчине, но выясняется, что такое сочетание качеств убивает в ней сексуальный интерес. Джимми очень добр, и это мешает Кэндас выпустить на волю собственную сексуальную энергию. «Благодаря его доброте я чувствую себя в полной безопасности. Но мне не нужна безопасность в постели», – говорит Кэндас.
– А почему, – спрашиваю я, – потому что не хватает напора? Нет возможности перейти черту?
– Да, не хватает агрессии.
– То есть в некотором смысле он слишком добросовестный любовник?
– Ну да.
– И он вечно уделяет тебе массу внимания?
– Он очень внимательный.
– Да, очень внимательный, и это не возбуждает, – добавляю я. – Уютно, душевно, но не сексуально. Вы заменили чувственную любовь чем-то иным. Примерно это один психотерапевт по имени Дагмар О’Коннор называет комфортной любовью.
Кэндас кивает: «Как будто байковую ночнушку надела».
Внимание и защита, необходимые в семейной жизни, могут противостоять бунтарскому духу плотской любви. Мы часто выбираем в партнеры того, кто проявляет заботу, но после первых недель или месяцев романтического вихря мы, подобно Кэндас, не можем больше разглядеть в нем ничего сексуального. Мы стремимся добиться близости в отношениях, чтобы преодолеть расстояние между нами и партнером, но, как ни печально, без такого пространства невозможен эротический синапс. Чтобы появилось вожделение, мы должны воссоздать разделяющее нас пространство, которое мы так старались преодолеть. Эрос подразумевает наличие некоторой дистанции между партнерами, наполненной энергией.
На одной из встреч Кэндас рассказала, что ничто ее так не заводит, как вид Джимми на сцене. А когда я ее спросила, ходит ли она за кулисы после выступления, оказалось, что нет. «Почему же ты не следуешь за ним в гримерку? Ты смотришь на него из зала, он на сцене, тебя возбуждает такое зрелище. В этот момент Джимми полностью отдается своему таланту. А потом он приходит домой, и оказывается, что вся эротическая привлекательность потеряна». Она кивает, соглашаясь, и выглядит расстроенной.
– А почему вы не разводитесь? – спросила я. – Сохрани отношения, но разведись. Если ты перестанешь быть его женой, он уже не будет казаться тебе таким уж домашним мальчиком.
– А знаете, что я сказала Джимми? Если бы он меня сегодня бросил, он снова стал бы мне интересен.
Кэндас понимает, что именно ощущение эмоциональной близости, которого она так добивалась в отношениях с Джимми, и есть главное препятствие, не дающее ей увидеть его сексуальную привлекательность. Чтобы преодолеть это противоречие, ей нужно найти способ создать психологическую дистанцию между собой и партнером. Задолго до встречи со мной Кэндас пыталась это сделать. Она придумала свой вариант решения проблемы: приходя домой, Джимми не должен был обращать на нее внимания. Она объяснила это так: «Если я почувствую, что совершенно не нужна тебе, ко мне вернется вожделение». Интуитивно, не понимая глубинных причин, она тем самым стимулировала желание.
К сожалению, Джимми не поддержал игры. Ему показалось, что предложение Кэндас означает, что он ей не нужен. Он с горечью объясняет свое видение ситуации: «Я так разозлился. Я же помню время, когда мне было достаточно потереться коленом о ее бедро, и она тут же возбуждалась. И уже так давно я не вижу, чтобы она по-настоящему хотела меня. А я хочу, чтобы она захотела. Мне нужно, чтобы она хотела только одного – меня – и больше ни о чем не думала».
«И вот она просит дать ей немного свободного пространства, а ты думаешь, что она тебя отвергает, – ответила я. – Ты знаешь, сексуальное желание – вообще-то странная штука. Кэндас просит тебя не обращать на нее внимания, и это может помочь ей вновь захотеть тебя. Я понимаю, звучит как бессмыслица. Казалось бы, для чего такие сложности? И я вполне понимаю твою реакцию. Но видишь ли, Кэндас необходимо отделить эмоциональную близость от эротики, и для этого ей нужна капелька свободы. Она предложила возможный сценарий. Это был не отказ, а приглашение. Не нужно понимать все буквально: это же такая сексуальная игра. Притворись, что я тебе не нужна. Притворись, что не замечаешь меня».
Но Джимми не хотел подыгрывать Кэндас, стимулируя ее желание, и начал бороться с ней. Ему нужно было, чтобы она захотела его, но обязательно по его правилам. Джимми столько лет чувствовал себя отвергнутым, что теперь у него осталась лишь злость, которая лишний раз доказывала, как он нуждается в Кэндас. Чтобы нейтрализовать подступающую ярость, партнеры проявляли друг к другу все больше дружеской заботы. Но постоянные ласка и нежность подавляли сексуальный аппетит. Можно находиться в таких отношениях долгие годы и так и не дождаться настоящего вожделения. Именно так складываются отношения друзей. Джимми и Кэндас оказались друзьями, пытающимися стать любовниками.
Помня, что Кэндас уже заявляла о желании иметь чуть большую дистанцию между ней и Джимми, я решила, что пришло время вмешаться и попытаться нарушить уютные приятельские отношения. «Вы прикасаетесь друг к другу?» – спросила я, хотя ответ уже знала.
– Без конца, – ответила Кэндас.
– Вы обнимаетесь?
– Да, – отвечает Джимми.
– Много?
– Да, – отвечают уже хором.
– Придется прекратить.
Они смотрели на меня с удивлением. Только что оба рассказывали мне, что это единственное, что осталось ценного в их отношениях, – и вдруг я предлагаю отказаться именно от этого? Но по реакции Кэндас я поняла, что, похоже, нащупала правильный путь.
– Вы не представляете, что вы творите, – всполошилась она. – Я очень чувствительна ко всему тактильному. Для меня прикосновения – все. Я обожаю, когда ко мне прикасаются, даже посторонние люди. Наверное, я тут отчасти позволяю себе лишнего и веду себя как такая шлюшка, любящая, чтоб ее погладили.
Джимми добавляет:
– Мы на прошлой неделе ездили к моим родителям, и подруга моей матери принялась вдруг гладить и массировать плечи Кэндас. Знаете, я даже вспомнил сейчас, как подумал тогда: а ей вообще важно, я это к ней прикасаюсь или миссис Монахан.