Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт
Шрифт:
Разумеется, растущее ощущение знакомого – лишь одно из проявлений близости. Мы продолжаем узнавать человека рядом с нами, и это касается гораздо более глубоких вещей, чем просто повседневные привычки: речь уже о мыслях, верованиях, чувствах. Мы вторгаемся в ментальный мир партнера. Мы говорим, слушаем, обсуждаем, сравниваем. Мы сообщаем кое-что и о себе, а остальное прячем, приукрашиваем, маскируем. Бывает, что я узнаю что-то о партнере, потому что он мне об этом рассказывает: о прошлом, о семье, о жизни до нашей встречи. Но не реже я изучаю его, просто наблюдая, догадываясь, проводя параллели. Человек дает мне факты – я домысливаю; складывается образ. Постепенно, открыто или исподволь, намеренно или нет, мне открывается самобытность партнера. Некоторые уголки его внутреннего мира разглядеть несложно, другие приходится тщательно изучать. Со временем я начинаю осознавать ценности моего партнера и его ограничения. Наблюдая за тем, как человек движется по жизненной траектории, я понимаю, каким он видит окружающий мир: что его радует, что задевает, а что пугает. Я знаю его мечты и ночные кошмары. Мой партнер меня затягивает. И все это происходит и в обратном направлении, разумеется.
Привыкнув к новым отношениям, Джон перестал говорить о них на наших сессиях, и я решила, что там нет никаких проблем. Но год спустя он вновь начал о них рассказывать, и я внимательно слушала.
«Все хорошо. Мы живем вместе. Мы отлично ладим. Она красавица, смешная, умница. Я ее по-настоящему люблю. У нас нет секса».
Близость порождает сексуальность. Или нет?
Большинство пар, приходящих к психотерапевту, склонны считать, что секс – это метафора отношений в целом. Если разобраться с эмоциональной стороной отношений, реально довольно точно предугадать, что происходит в спальне. Если партнеры заботливы и внимательны, если у них все в порядке с коммуникацией, они честны и уважают друг друга, доверяют и сочувствуют, то можно предположить наличие крепкой эротической привязанности. В книге Hot Monogamy («Горячая моногамия») доктор Патрисия Лав рассуждает так:
Хорошая вербальная коммуникация – один из ключей к здоровой сексуальной жизни. Когда партнеры способны открыто делиться мыслями и эмоциями, между ними формируется высокая степень доверия и сильная эмоциональная связь. Это дает обоим свободу исследовать собственную сексуальность. Близость рождает сексуальность.
Для многих людей отношения, основанные на верности и любви, являются мощным стимулом сексуального желания. Партнер чувствует, что его принимают, о нем заботятся, и эта безопасность помогает ему вести себя свободнее. Доверие, основанное на эмоциональной близости, позволяет проявить истинные эротические желания. А что же происходит у Джона и Беатрис? Тут все иначе. У них сложились прекрасные, интимные, любовные отношения. И они общаются. В теории все это должно стимулировать желание, но на практике система не работает. Вряд ли данный факт их утешит, но и у многих других пар все происходит примерно так же.
Как ни печально, но то, что способствует близости в отношениях, вовсе не всегда стимулирует сексуальное влечение. Это может показаться нелогичным, но я не раз замечала, что эмоциональная близость сопровождается ослаблением сексуального желания. Такая обратная зависимость и вправду странная: желание исчезает из-за близости партнеров. Я могу привести не один пример, когда в самом начале разговора люди говорят: «Мы по-настоящему любим друг друга. У нас отличные отношения. Но секса нет». Джо приятно, что он небезразличен Рафаэлю, но ему не нравится физическое подавление. Сьюзан и Дженни чувствуют гораздо большую близость, чем раньше, после того, как усыновили первого ребенка, но это никак не переходит в чувственность. Адель и Алан считают, что ночи, проведенные в отеле, можно назвать интимными, но не особенно страстными. Кажется, эти пары страдают не от отсутствия эмоциональной близости, а от ее наличия.
Эндрю и Серена осознают, что с самого начала секс был для них проблемой. Их отношения развиваются прекрасно, но эротического влечения не вызывают. До встречи с Эндрю Серена состояла в разных длительных отношениях и вела насыщенную сексуальную жизнь. Ей казалось, что чем ближе партнеры, тем лучше секс, и она очень удивилась, поняв, что в отношениях с Эндрю все иначе. Когда я спросила, почему она не ушла, хотя с самого начала осознавала, что не чувствует сильного желания, она ответила: «Я думала, что все сложится, что любовь нам поможет». «Получается, что иногда именно любовь и мешает», – объяснила я.
Слушая этих мужчин и женщин, я начала переосмысливать свое понимание зависимости между близостью и сексуальностью. Вместо того чтобы воспринимать секс как результат исключительно эмоциональных отношений, я стала смотреть на него как на совершенно самостоятельную историю. Сексуальность является гораздо большим, чем просто метафорой отношений. У сексуальности есть своя траектория развития.
История отношений партнеров может немало рассказать об эротической стороне жизни каждого из них, но не все. Между любовью и желанием формируется комплексная взаимосвязь, и здесь нет линейной причинно-следственной зависимости. И эмоциональная жизнь пары, и их физические отношения имеют свои взлеты и падения, периоды застоя и подъема, и они не всегда совпадают. Разумеется, они пересекаются и оказывают взаимное влияние, но тем не менее это разные сферы отношений. Именно поэтому, к большому огорчению многих, можно улучшить эмоциональные отношения и не исправить сексуальные. Возможно, близость порождает сексуальность лишь иногда.
Дистанция – необходимое условие для связи
Проще всего считать, что проблемы в сексуальной сфере связаны с недостатком близости в отношениях. Но я берусь утверждать, что, возможно, способы формирования этой близости лишают обоих партнеров ощущения свободы и независимости, необходимых для появления сексуального удовольствия. Когда близость превращается в полное слияние двоих, проблемой становится не недостаток близости, а как раз ее переизбыток, подавляющий желание.
Любовь стоит на двух столпах: на готовности уступить и независимости. Мы хотим быть рядом с нашим партнером, и одновременно нам важно сохранить некоторую дистанцию. Одно без другого просто не существует. Если дистанция слишком велика, невозможно установить связь. Но если дистанции совсем нет и партнеры сливаются воедино, они теряют независимость. И тогда нечего преодолевать, нет ни мотивации, ни возможности пересечь мост и оказаться на территории другого; не остается никакого интимного мира партнера, в который другой стремится попасть. Двое становятся одним целым, и между ними больше нет связи, так как нет больше двух отдельных людей. Таким образом, некоторая разъединенность – обязательное условие для возникновения связи. Это ключевой парадокс, лежащий в основе интимных и сексуальных отношений.
Противоречащие друг другу желания установить связь и одновременно сохранить независимость – центральная тема всей истории нашего развития. Все детство мы пытаемся найти тонкий баланс между зависимостью от тех, кто о нас заботится, и необходимостью выгородить себе собственное пространство. Психолог Майкл Винсент Миллер напоминает, что попытки обрести баланс ярко проявляются в детских ночных кошмарах в виде снов о том, что нас бросили, мы потерялись, куда-то падаем или подвергаемся нападению монстров. К моменту формирования взрослых связей мы уже имеем некоторый запас эмоциональных воспоминаний. Наши детские отношения могут стимулировать или подавлять каждую из противоречащих друг другу потребностей (связь и независимость) и определяют, какие именно стороны нашей личности окажутся наиболее уязвимыми во взрослой жизни: чего мы будем больше всего хотеть, а чего – бояться. Каждый из нас нуждается и в связи, и в независимости, и в течение жизни на первый план выходит то одно, то другое. И в определенный момент мы выбираем партнера, чьи склонности соответствуют нашей наиболее уязвимой на тот момент стороне.
Некоторые начинают строить интимные отношения, хорошо осознавая свою потребность в тесной связи с близким человеком, свое стремление ни в коем случае не остаться в одиночестве и не быть покинутым. Другие желают отстоять свое личное пространство: чувство самосохранения требует защищаться, чтобы не быть съеденным. Эротическая и эмоциональная связь формирует близость, которая со временем может становиться избыточной и вызывать практически клаустрофобию. Порой кажется, что партнер вторгается в нашу жизнь слишком грубо. Некогда безопасные отношения душат нас. Близость для нас почти так же важна, как потребность в еде и воде, но она может сопровождаться беспокойством и страхами, подавляющими желание. Мы хотим близости, но не избыточной, чтобы не чувствовать себя в ловушке.
Все эти рассуждения о близости пока не очень понятны Джону и Беатрис. Наслаждаясь спонтанностью и искренностью первого этапа их отношений, они оказались не готовы к последовавшими за этим периодами спада и подъема. Сначала близость казалась им самым простым делом. Откройся, распахнись, поделись, стань прозрачным, откройся еще больше…
История Джона и Беатрис – типичный пример начала отношений. Такое мощное чувство физического и эмоционального слияния и единства с другим человеком мы переживаем только с тем, кого пока почти не знаем. На ранней стадии уступить и слиться с человеком несложно и не опасно, ведь реальные границы между партнерами еще не нарушены и определяются внешними условиями. Джон и Беатрис мало знакомы друг с другом. Каждый из них постепенно проникает в личный мир партнера, но ни один еще не поселился там окончательно: оба они остаются отдельными самостоятельными фигурами. Именно это пространство между ними позволяет Джону и Беатрис мечтать и воображать, что их больше ничего не разделяет. Они все еще захвачены восторгом от встречи, и отношения пока не оформились в рутину.