Размышления об универсальной монархии в Европе. Избранные мысли
Шрифт:
Как же именно Монтескье собирался использовать сохраненный им экземпляр «Универсальной монархии»? Известно, что сразу же после выхода первого издания «Размышлений о причинах величия и падения римлян» он взялся за подготовку второго издания, предполагая включить туда новые главы. Две из них должны были опираться на текст «Универсальной монархии». Свидетельством этой работы стала так называемая «рукопись Бодмера», составлявшаяся между 1734 и 1738 г. и озаглавленная «Различные поправки к моим размышлениям о римлянах» (Divers corrections de mes Considerations sur les Romains) 38 . Согласно этому документу первую вставку писатель собирался поместить между главами III и IV «Римлян», а вторую – между главами XVI и XVII. В конечном счете от этой идеи Монтескье отказался, однако позднее многие части текста «Универсальной монархии» были включены им в «Дух законов». Так, не считая отдельных небольших заимствований, практически целиком была использована глава VIII – она легла в основу ДЗ, XVII, 6, а также ДЗ, VIII, 19. Из главы XVI образовалась ДЗ, XXI, 22. Главы ХХ и ХХI стали началом ДЗ, IХ, 6, а глава XXIV превратилась в ДЗ, XIII, 17.
38
Мартин Бодмер приобрел эту рукопись (225 л. из которых первые 87 страниц – автограф Монтескье) на аукционе дома Друо в 1939 г. Ныне она хранится в Фонде Бодмера в Колоньи, недалеко от Женевы. Те поправки, которые Монтескье в конечном счете внес в издание «Римлян», вышедшее в 1748, отмечены в «рукописи Бодмера» словом «mis» (включено).
В самой «Универсальной монархии», в свою очередь, также обнаруживаются фрагменты некоторых более ранних (можно сказать, черновых) текстов Монтескье. Прежде всего это относится к главе XVI, почти целиком построенной на материале статей 2, 4, 6–8 его «Размышлений о богатствах Испании» 39 – уже упомянутого выше небольшого сочинения, написанного ранее 1727 г. и никогда не публиковавшегося при жизни автора. Главы XXI и XXII выстроены с опорой на фрагменты, которые были включены им в две разных рукописи, представлявшие собой своеобразные записные книжки, одной из которых он дал название «Сборник» (Le Spicilege) 40 , а другой – «Мои мысли» (Mes pensees) 41 : собранные в них заметки самого разного содержания и характера, которые он вел на протяжении всей жизни, представляли собой своеобразную интеллектуальную лабораторию Монтескье. Таким образом, «Размышления об универсальной монархии» оказываются тесно связанными с темами, которые занимали писателя на протяжении многих лет и находили место как в его рабочих рукописях, так и в его опубликованных произведениях. Эту взаимосвязь между различными текстами Монтескье мы постарались отразить в комментариях, которые сопровождают публикуемый здесь перевод.
39
Montesquieu. Considerations sur les richesses de l’Espagne // OC, 2003. T. 8. P. 595–623.
40
Montesquieu. Le Spicilege // OC, 2002. T. 13.
41
Montesquieu. Mes pensees // OC. T. 14–15 (в печати). Избранные мысли Монтескье публикуются здесь в продолжение «Универсальной монархии».
Термин «универсальная монархия» активно использовался в политической лексике Европы с XVI столетия. Он мог звучать вполне нейтрально, если применялся к великим империям давно прошедших эпох и обозначал народы древности, сумевшие распространить свое влияние на обширные территории, – вавилонян, египтян, персов, греков и, конечно, римлян. Однако в контексте международной политики XVII–XVIII вв. он получил отчетливо негативную коннотацию, указывая прежде всего на стремление того или иного государства изменить status quo в Европе, силой утвердить свое превосходство над соседями и играть в политических делах доминирующую роль 42 . В годы Тридцатилетней войны в попытках установить на континенте свою «универсальную монархию» европейцы систематически упрекали испанских Габсбургов, точнее, Филиппа IV и главного проводника его политики – всевластного фаворита графа Оливареса. Немецкий философ Самуэль Пуфендорф, названный Монтескье «Тацитом Германии» 43 , подчеркивал, что замысел «универсальной монархии» подпитывался потоками золота и серебра, хлынувшими в испанскую казну из Нового Света 44 . Французский капуцин Жозеф де Пари предъявлял своим читателям документальные доказательства «вечного стремления испанцев к универсальной монархии» 45 . Архиепископ Камбрe Фенелон размышлял о том, что успешно противостоять «иностранной державе, которая откровенно стремится к установлению универсальной монархии», могут только оборонительные и наступательные союзы 46 .
42
В начале XIX в. госпожа де Сталь использовала этот термин для характеристики политических амбиций Наполеона: «Если в поистине хаотичной политике Бонапарта в отношении других народов и имелся какой-либо план, то он заключался в установлении универсальной монархии с ним во главе <…>» (Madame de Stael. Considerations sur les principaux evenements de la revolution francaise, Paris, 1826. T. 2. P. 28.
43
Montesquieu. Mes voyages // OC, 2012. T. 10. P. 457.
44
[Pufendorf S.] Introduction a l’histoire des principaux Etats, tels qu’ils sont aujourd’hui dans l’Europe, premiere partie. Cologne: Pierre Marteau, 1685. P. 96.
45
[Paris, J. de] Dessein perpetuel des Espagnoles a la monarchie universelle avec les preuves d’iceluy. S. l., 1624.
46
OEuvres de Fenelon, archeveque de Cambrai, publies d’apres les manuscrits originaux. Paris: Lebel, 1824. T. 22. P. 306.
В последние десятилетия XVII столетия, когда позиции Испании были уже заметно поколеблены, а одним из главных, если не самым главным игроком на политической сцене Европы стал Людовик XIV, европейцы дружно и не без оснований переадресовали эти обвинения французской короне. Главную роль здесь сыграло усиливавшееся соперничество между Францией и монархией Габсбургов, и не случайно именно на фоне Деволюционной войны между Людовиком XIV и Карлом II имперский дипломат Франсуа Поль де Лизола выпустил один из первых пропагандистских тестов, обвинявших Францию в гегемонистских устремлениях и макиавеллизме. «Щит государства» Лизолы 47 стал началом настоящей памфлетной атаки на Людовика XIV 48 .
47
[Lisola F. P. de] Bouclier d’Etat et de justice contre le dessein manifestement decouvert de la monarchie universelle, sous le vain pretexte des pretentions de la reine de France. S. l., 1667.
48
Le Pot aux roses des Francais decouvert (1672), La France intrigante (1676), Mauvaise foy ou violences de la France (1677), Le Nouveau Turcq des Chretiens (1683), La France sans bornes (1684), La Cour de France turbanisee (1686), Les Injustes procedures de Louis XIV (1688), La France toujours ambitieuse et toujours perfide (1689) и проч. См. об этом подробнее: Bonnet P. La monarchie universelle de Louis XIV: une notion cle de la pensee politique, de Campanella a Montesquieu // Litteratures classiques, 2011. N 76. P. 133–146.
В частности, несколько полемических работ посвятил французской угрозе Лейбниц. В трактате «Размышления о том, каким образом установить внутреннюю и внешнюю общественную безопасность в Империи при нынешних обстоятельствах» (Bedencken, welchergestalt Securitas publica interna et externa und Status praesens im Reich iezigen Umbstanden nach auf festen Fuss zu stellen, 1670)
49
OEuvres de Leibniz publies pour la premiere fois d’apres les manuscrits originaux / Notes et introd. par A. Foucher de Careil. Paris: Didot, 1865. T. 6. P. 164.
50
[Leibniz G.W. von] Mars Christianissimus autore germano gallo-graeco, ou Apologie de armes du roi tres-Chretien contre les Chretiens. Cologne: David le Bon, 1684.
51
Под именем Карла III Испанского в Вене в 1703 г. был коронован Карл Габсбург (1685–1740, будущий император Карл IV). Претензии Габсбургов на испанский престол, который в 1700 г. занял Филипп V (внук Людовика XIV), послужили детонатором к Войне за испанское наследство (1701–1714).
52
OEuvres de Leibniz. T. 3. P. 429.
Тревожные голоса раздавались со всех сторон. Грегорио Лети, уроженец Милана, ставший официальным историографом Амстердама, призывал европейских государей к борьбе с «универсальной монархией, которую французский король уже установил в Европе» 53 . Пуфендорф, казалось, был несколько более оптимистичен: «Не похоже, что Франция придет к универсальной монархии» – она, конечно, может со временем стать «самым большим королевством Европы, но все же не единственным» 54 . Однако и он не сомневался в стремлении Людовика XIV диктовать свою волю всей Европе. Эсквайр из Глостершира Джорж Смит размышлял о пагубности честолюбивых притязаний французского короля на европейское господство 55 …
53
Leti G. La Monarchie universelle de Louis XIV, traduite de l’italien de monsieur Leti. Amsterdam: Abraham Wolfgang, 1701. P. 45 [La monarchia universale del re Luigi XIV scritta da Gregorio Leti. Amsterdamo: Guglielmo de Jonse, 1689].
54
[Pufendorf S.] Introduction a l’histoire des principaux Etats <…>, premiere partie. P. 545.
55
Smyth G. The vanity of conquests and universal monarchy. London: Richard Smith, 1705.
С окончанием Войны за испанское наследство обвинения Франции в гегемонистских устремлениях несколько поутихли, хотя даже спустя несколько десятилетий после смерти Людовика XIV опасения европейцев рассеялись не вполне, и некоторые памфлетисты продолжали высказывать похожие упреки в адрес его преемника 56 . Но все же стоит подчеркнуть – Монтескье писал свои «Размышления об универсальной монархии» в ту пору, когда эта полемика уже потеряла прежнюю остроту и злободневность. Его брошюра ни в какой мере не являлась памфлетом – она представляла собой попытку глубокого теоретического осмысления самой проблемы политической гегемонии и, в определенном смысле, попытку анализа политических перспектив Европы.
56
La France demasquee, ou projet de la monarchie universelle de l’Europe decouvert. La Haye, 1745.
«Может ли случиться при нынешнем состоянии Европы, что один из народов, подобно римлянам, обретет неизменное превосходство над другими»? Открывая свои «Размышления» этим вопросом, Монтескье сразу же дает на него однозначно отрицательный ответ: «Я полагаю, что такое, по-видимому, стало совершенно невозможным» (гл. I). Весь последующий текст представляет собой набор аргументов в поддержку его главного тезиса: великие завоевания, которые могли быть успешными в древности, в современную эпоху неизбежно обречены на провал, поскольку сила всякого государства заключается уже не в его военной мощи, не в его способности захватывать чужие территории и подчинять себе более слабых соседей, а в успехах его торговли, в способности длительное время поддерживать собственное экономическое процветание.
Широта исторического материала, привлекаемого Монтескье для своего анализа предвосхищает тот метод, который он впоследствии использовал в «Духе законов». Он не ограничивается взглядом на недавно отгремевшие войны Людовика XIV, но обращается к самым разнообразным военным конфликтам, истоки или последствия которых, по его мнению, оказались особенно важными для судеб европейских государств. Он вспоминает и о покорении Карлом Великим варварских народов, атаковавших Европу, и о норманнском завоевании Франции, и о набегах татарских орд на Россию, Венгрию и Польшу, и о противостоянии между французской короной и английскими Плантагенетами, и о долгом соперничестве Франциска I с Карлом V, и о событиях Нидерландской революции, приведших к свержению испанского владычества и созданию Республики Соединенных провинций, и о кампаниях Филиппа IV времен Франко-испанской войны. По мнению Монтескье, все эти столкновения свидетельствовали о том, что «с тех пор, как государство римлян на Западе рухнуло, обстоятельства нередко складывались так, что казалось, будто Европа должна снова попасть под власть одного народа» (гл. IX). Однако ни одна попытка силового установления господства не принесла долговременного успеха.
Обратим внимание: писатель обходит молчанием популярную среди его современников концепцию «баланса сил», которая в XVII – начале XVIII столетия воплощала в себе надежды многих европейцев на эффективность политики военных межгосударственных союзов как инструмента, способного поставить заслон гегемонистским устремлениям того или иного монарха 57 . Упоминание о «нынешнем равновесии сил» появляется у него лишь единожды – в одном из примечаний к главе XXIV. И с точки зрения Монтескье, это «равновесие сил» не только не служит умиротворению Европы, но, напротив, подпитывает существующие конфликты, усиливает «противостояние всех против всех» и в конечном счете истощает силы великих держав, побуждая их постоянно наращивать свои вооружения.
57
См.: Zeller G. Le principe de l’equilibre dans la politique internationale avant 1789 // Aspects de la politique francaise sous l’Ancien Regime. Paris: PUF, 1964; Bely L. L’art de la paix en Europe. Naissance de la diplomatie moderne, XVIe–XVIIIe siecles. Paris: PUF, 2007.