Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4
Шрифт:
— Парализация местами, — пожал плечами Хиротоши. — Большими местами и такими же фрагментами. Вплоть до немоты. Это пока он на нейро-растяжке — и ходит гоголем. Всё-таки аппаратная поддержка солидная… А если отключить — тут же превратится в овощ.
— Е**ть-колупать, — не сдержался в сердцах борец с якудзой.
И, не задерживаясь больше, огляделся по сторонам. После чего подошел к ближайшей стене, сел на грязный пол и прислонился пиджаком дорогого костюма, куда
— Э-э, ты чего?! — мгновенно отреагировал комиссар. — Так он что, не свою пассию выгораживает?! Вы с ним что, и правда это всё запланировали?!
— Он же вместе с тобой присутствовал при том подрыве в переходе, — отстранённо пожал плечами Садатоши, запрокидывая голову назад и прижимаясь затылком к прохладной стенке. — Ходзё действительно вышли за всякие границы. В рамках некоторых неафишируемых процедур девятки, в которых младший Асада ориентируется не в пример обычным школьникам, мы с ним обсудили варианты. Я, если честно, решил, что он шутит. Но да — принципиально планировали.
Упомянутый в третьем лице школьник сердито насупился, хотя вслух ничего не сказал.
— Я подумал, ему подростковый энтузиазм после грамоты директора департамента вскружил голову — и он себя сверхгероем возомнил, — продолжил Хидэоми. — А оно вон как повернулось…
— СТОП. — Ватанабэ неверяще закрыл глаза вслед за другом и замотал головой. — Ты хочешь сказать, что его проход сюда — действительно согласованная с тобой акция?! Спланированная провокация?! Для нейтрализа…
— ДА! — рявкнул представитель девятки, перебивая старшего по званию. — С одной поправкой: я ему под рукопожатие вроде как зелёный свет дал. По телефону. Да сам его всерьез тогда не принял — оттого оформлять не торопился…
Ватанабэ изумлённо захлопал глазами, открывая рот и молча его захлопывая, раз за разом. Напоминая извлеченную из воды рыбу.
— А еще я здоровье потерял до состояния овоща, — задумчиво отозвался Асада со своей нейро-растяжки. — Слушайте, бравые служители закона… Мне эта таблетка говорит, что я уже типа как растение. Надо чуть не сердце заставлять принудительно биться — в мозгу кровь что-то там сдавила. Но я же разговариваю? Это как?
— А тебе запросы на разрешение нейро-протезирования от системы приходят? — профессионально поинтересовался в ответ комиссар, вскидываясь и поворачиваясь на голос.
— Не знаю, что приходит; но когда очнулся здесь, на этом стенде — да, говорить не мог, — подтвердил Асада. — Система запросила доступ к неким директориям на концентраторе, а потом заявила, что концентратор не обнаружен.
— Потом? — Ватанабэ излучал незамутненный интерес энтомолога, обнаружившего неизвестный вид какой-нибудь мошки.
— А потом я мысленно провел от него линию стрелочкой к папке "Физиология".
Кажется, и до него дошла серьезность ситуации.
— Теперь понятно, почему я его с растяжки не снимаю? — обратился Хиротоши к младшему по званию коллеге.
— Бля-я-я… — Садатоши, не открывая глаз, с силой стукнул затылком в стену три раза подряд.
— В этой связи, господа офицеры, актуален вопрос! — мелким бесом напомнил о себе Асада. — Что дальше-то делаем? На всякий случай, напоминаю: Хидэоми, лично я с вами всё согласовал! Пусть и схематично. Цели операции достигнуты! Вы согласны, что на Ходзё у вас более чем достаточно материала теперь?!
Представитель девятки молча кивнул с закрытыми глазами.
— По итогам согласованного между нами мероприятия, вы в выигрыше! — задумчиво принялся перечислять подросток. — Ходзё в глубокой жопе. Их взяли с поличным и на горячем. Ух ты, и правда пальцы не шевелятся… — светловолосый задумчиво покосился на руку. — Но наш бравый комиссар арестовал мою Цубасу! За то, что она успешно обеспечивала нашу с вами операцию. Инспектор, а как бы вы это всё назвали на моём месте?!
Вместо ответа, Хидэоми раскрыл наконец глаза и грустно поймал взгляд старшего коллеги.
— Отпустить человека с боевой снарягой?! Взятого с поличным, подписавшего всё без принуждения?! — искренне изумился Ватанабэ. — После того, как именно мой департамент всё здесь хлопнул?! — он демонстративно огляделся по сторонам. — В хорошем смысле этого слова…
— Ты же понимаешь, что он в моём лице договаривался с полицией Токио. А не с ведомством внутри ведомства.
— А как ты его спасать собирался-то? — задал вопрос на второстепенную тему главный борец с нейро-контрафактом. Ему тоже захотелось выиграть несколько секунд, чтобы обдумать непростое положение. — Я "сапогов" знаешь сколько вызванивал?! Или ты один, с энтузиазмом наперевес, собирался здание на приступ брать?
— Зачем так? Позвонил бы, кому надо, в городской иерархии, — вяло ответил инспектор. — Описал бы обстоятельства. Есть ведь в префектуре Семьи и посерьёзнее Ходзё…
Садатоши не стал договаривать: иногда именно его службе достаточно просто пригрозить всей якудзе грядущими неприятностями.
Нарушителей равновесия не любит никто.
Сама угроза объявления войны девяткой сработала бы в среде столичных кланов, как предохранительный клапан: головы виновных из Ходзё, вместе с интересными материалами (чтоб задобрить полицию) другие гуми приволокли бы в ведомственное здание не хуже собственных сапогов.