Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава, 6
Шрифт:
— Откуда поняла? — спрашиваю абсолютно рефлекторно.
В качестве ответа, она поднимает мою ладонь в своей и указывает взглядом на концентратор на собственном запястье:
— При желании, можно прокачаться чуть не до чтения мыслей, если с тактильным контактом. Плюс эмоциональная связь, у нас с тобой она есть. А не заметить норадреналина у тебя сейчас — ну, не знаю, кем надо быть.
— Ты мне нравишься. Очень, во всех смыслах. На меня весьма смущает двусмысленность ситуации. И даже её трёхсмысленность.
— Ждёшь,
— Э-э-э…
— Первое, и главное: никаких обязательств с твоей стороны нет. То есть, моя инициатива в твой адрес лично тебя ни к чему не обязывает.
— Неожиданно. Такое бывает?
— Иногда может просто встретиться человек, который рад тому, что ты есть. — Она по-прежнему пронзительно смотрит мне в глаза, ещё сильнее сжимая руку. — Ещё этот человек может не иметь претензий ни в настоящем, ни в будущем.
— И такое тоже бывает? — я неподдельно удивлён, потому моё красноречие куда-то испаряется.
— Да, — уверенно взмахивает волосами перед моим носом национальное достояние (если верить рекламным проспектам киностудий). — Ты что, не можешь через свой концентратор проверить правду? У тебя же что-то грозное и навороченное, наверняка должен быть усиленный ментальный блок.
— Я не силён в этой области, — сознаюсь. — Качаю чуть иное направление. А насчёт искренности собеседников, предпочитаю полагаться на личный опыт и собственные симпатии. Не на технику.
— Заня-я-ятно, — Рейко задумчиво наклоняет голову к плечу. — Почему?
— Лучше оказаться наивным, чем позволить себе проверять либо подозревать того, кто с тобой искренен изначально, — пожимаю плечами.
— Мне сейчас очень хорошо с тобой. И я не претендую на твоё завтра, — вздыхает она, воровато оглядевшись по сторонам.
После чего придвигает свой стул вплотную и быстро перемещается мне на колени.
— О. Эрекция, — хихикает звезда экрана ровно через через четверть минуты.
— Я живой человек, — ворчу в ответ. — Физиологию никто не отменял. Когда такая самка детородного возраста вступает с тобой в тактильный контакт…
— ИДИОТ! — по моему затылку сзади прилетает болезненный подзатыльник. — Рейко, извини его, пожалуйста! Он не злой, просто туповатый временами!
— Цубаса. Привет. — Поворачиваю голову, уже зная, кто опять не слышно подкрался сзади.
Наверное, выгляжу я сейчас как-то ну очень своеобразно, поскольку дамы, переглянувшись, начинают некуртуазно ржать на весь зал.
— Ты давно слушаешь наш разговор? — ничего более умного мне в голову не приходит.
Ответом меня не удостаивают. Вместо этого красноволосая поднимает ладонь, продолжая хихикать — а Рейко звонко хлопает по ней, будто с каким-то значением.
— Скажи ему, что хотела, — моя одноклассница садится с другой от меня стороны и придвигает к себе большое общее блюдо с кальмарами.
— Маса, что ты знаешь о мезальянсе? — айдол послушно кивает ей и с непостижимой для меня скоростью одной рукой в электронном меню набивает моей однокласснице суп и жареный рис с курицей. — Цубаса, я не заказывала на тебя, пока ты не придёшь; чтоб не остыло.
Глава 4
— Мезальянс?! — Маса, как обычно "быстрый реакцией" в таких случаях, поднял вверх брови и опустил нижнюю челюсть.
Рейко, подмигнув школьнице, пересела с его коленей обратно на свой стул.
Переспросив слово, блондин так прикольно выпучил свои и без того немаленькие глаза, что Цубаса не удержалась: сложив губы трубочкой, она наклонилась и резко дунула сбоку ему в лицо.
Парень отшатнулся назад, зажмурился, быстро взял себя в руки и тут же покраснел:
— Ты…! — повернувшись в её сторону, он подставился повторно.
Не заморачиваясь, бывшая курсант Информационной Академии впилась в его губы своими.
Следующие пять секунд Асада-младший напоминал перевернутого на спину жука-рогача: так же задорно и асинхронно дёргал в воздухе руками и ногами (красноволосая, не желая уступать Рейко, тоже вдавила его в спинку кресла своей грудью).
— Ы-ы-ы? — после поцелуя вид парень имел пришибленный.
Цубаса знала, что он очень не любит подобного на людях — но не смогла отказать себе в мелком удовольствии.
— Что-то не так? — с ангельским выражением лица спросила она, чуть подаваясь назад и картинно хлопая ресницами.
— Э-э-э, — Маса явно не знал, какая линия поведения сейчас будет оптимальной.
— Повторим тогда, — притворно вздохнула Кимишима-младшая.
И снова поцеловала его. Раза в три дольше, чем до этого.
Рейко, со снисходительным интересом наблюдавшая за происходящим, не выдержала: наклонившись к ним, она собственноручно положила ладони блондина на талию одноклассницы:
— Тормоз! — прошептала она красноречиво на ухо Асаде.
Тот, восприняв критику слишком остро, попытался вступить в спор немедленно.
— А-ва-ва-фо-фо-фы…! — поскольку Цубаса не пожелала с ним расцепляться, Маса не додумался ни до чего лучшего, чем начать говорить одновременно с поцелуем.
— Нет, этого я не вынесу, — констатировала школьница через долгие полторы секунды, которые она безуспешно боролась с истерическим смехом.
Откинувшись на спинку кресла, Кимишима-младшая прикрыла рот рукой и на несколько десятков секунд исчезла для окружающих: только всхлипывала тихонько, вытирая периодически слёзы из уголков глаз.