Разная магия
Шрифт:
— Ой, какие злые бабы пошли, — посочувствовала я. — Кать, поможем дедушке?
— Узор у заклинания какой-то странный, не могу понять, где заключительный узел, — пробормотала Катерина, впившись взглядом в смутившегося от такого внимания деда. — Смотри, Дусь, на сердце, будто ледяная сеть. Если бы я не была уверена, то подумала бы, что тут мама поработала.
— Ага, я видела что-то похожее, когда Саффа на Лина приворот накладывала. Очень красивенький узорчик был, только немного другой и…
— Мама на отца? О чем ты!? — возмутилась Катерина.
— Надо лучше знать историю своей семьи! Это они так
— Дамы, не ссорьтесь, — подал голос Аркадий, поднялся с кресла и подошел к деду Ивану. — Смотрите, тут все просто делается. Порча на сердце завязана. Оно остановится, если объект кого-нибудь полюбит. Я сам так делал однажды. Чтобы это убрать, нужно потянуть вот здесь. Тогда сеть распутается без нежелательных последствий. Вот, все готово.
Не знаю, как он там и за что потянул — не успела разглядеть, а дед уже ойкнул, и сеть с его сердца пропала.
— Великолепно! — одобрила Катерина, — Вас нужно с моей мамой познакомить. Вы похоже работаете. Неклассическая магия. Иномирская.
— А мама у Вас кто? — Осторожно спросил Аркадий и покосился на меня.
— Я не мама. Я бабушка, — поведала я, решив, что если уж Катька такая безобразно честная и практически в открытую призналась, что мы из другого мира, то почему бы и мне не нести правду-матку в массы?
— Мама у меня Озерная ведьма.
Вот меня таки умиляет честность моей внучки. Что на нее нашло? Ну, хоть бы соображала, где находится и что говорит. Приворожил ее, что ли, этот гот черномагический?
— Мерлин, — тут же выдал ассоциацию Владос.
— Наверняка опять напился, — пробормотала я, вспомнив деда.
— Эскалибур, — продемонстрировал свои познания в легендах дед Иван.
— Валяется где-то в сокровищнице магического совета, — отрапортовала я и предупредила, — кто про мою невестку хоть слово плохое скажет, будет всю жизнь по углам тараканом щемиться!
— Об Озерной ведьме в легендах мало информации, — деликатно заметил Аркадий.
— А ты вон Катьку спроси, — ехидно посоветовала я, — она у нас сегодня честная, все тебе расскажет. И что нужно и что не нужно.
— Что здесь, вашу мать, происходит? — визг Анны раздался внезапно.
— Тааак, мое терпение лопнуло! — прошипела я, взмахнув сумочкой, в которой прятался мой магический предмет.
— Что у Вас там, Дульсинея? Что-то очень мощное. Вы бы поосторожнее с этой вещью.
Вмешательство Аркадия остановило меня от необдуманных действий. Нет, ну, правда, зачем нам еще один хорек с привязкой на поцелуй Верлиозии? У нас и так тут проблема образовалась в виде слишком глазастого готенка с языком как помело. Вот когда-нибудь его пришибут за то, что слишком много болтает о том, что видит.
— Я умру в шестьдесят два года от рака легких, — доложил Аркадий, видимо прочитав мои мысли, и уточнил, — то есть умру, если не перейду на другой табак. Только не могу понять, на какой.
— Методом тыка определишься. До шестидесяти двух лет тебе еще далеко, — утешила я.
— Ну, как вы тут, мои дорогие? — с таким жизнерадостным возгласом в помещение влетел Романовский, сияя как медный грош.
Как быстро этот человек меняется. Только недавно был такой весь из себя серьезный и собранный дяденька, а теперь этакий рубаха парень стал.
— Аркадий, душа моя, достал тебя Золотников? Так ты не обращай внимания. Зазвездился он у нас, но это быстро лечится. — Романовский подмигнул готу, — нравишься ты ему, вот он и дергает тебя "за косички".
Хи-хи, Аргвара нет на этого Золотникова!
— Я его за что-нибудь другое дерну, если продолжит в том же духе! — прошипел Аркадий и мерцнул выбросом темной энергии.
Ну, вот точно не может он свою силу контролировать! Катька тоже это заметила и сделала то, чего я от нее не ожидала — нейтрализовала выброс, чтобы этот недоучка сам себе не навредил. Ну, вот что такое с моей внученькой происходит? Материнский инстинкт что ли? Или у нее огромной силы научный интерес к этому субъекту образовался, потому она его и опекает? Хотя вот будь я на ее месте — вся такая из себя заучка и архимагическая зануда, я бы тоже Аркадием заинтересовалась. Сильный маг выросший в немагическом мире — это же очень интересно! Ну и к тому же симпатичный он… правда до моего Терина ему далеко.
— Да вы тут все в конец обнаглели! — рявкнула Анна. — Господин Романовский, что за гадости Вы себе позволяете говорить в адрес моего жениха?
На этом месте я неприлично заржала. Теперь хотя бы стало понятно, откуда растут ноги у ее уверенности в том, что она победит.
— Что ты ржешь? — возмутилась невеста Золотникова.
— Совет вам да любовь, — с трудом перестав смяться, пожелала я и повернулась к Аркадию, — а можно сделать так, чтобы она на подольше замолчала? Например, навсегда.
— Дуся, имей совесть! Хочешь что-то сделать, делай сама и не приставай к человеку.
Это что это? Это Катька от родной бабушки постороннего мальчика защищает? Куда катится этот мир? И все соседние миры тоже?
Глава 8
Ларрен
Наша Вера — уже не всесильный дракон, а всего лишь маг. Просто маг. Взлететь она не может, левитацией не владеет, определить, где ее последняя любимая игрушка Терин — не в состоянии. Даже забавно. Впору бы позлорадствовать, да настроение не то, и антураж подкачал — разнообразие расположенных вокруг отходов могло бы даже порадовать взгляд, настолько они разноцветные, если бы обоняние так не страдало.
Хочется покинуть этот гостеприимный мир, как можно скорее. Верлиозии, видимо, тоже, потому что она кивает, берет меня за плечо, и мы тут же оказываемся в каком-то ином месте. Здесь тоже трудно дышать, но по иным причинам — очень жарко. Раскаленная темная почва прожигает подошвы. К счастью, Вера не планирует задерживаться и здесь. На сей раз ориентиры она берет гораздо быстрее. Вероятно, стимул лучше.
Насколько я помню, князь говорил о пяти перемещениях. Надеюсь, последней нашей точкой окажется нечто менее ужасное. Хотя надежда моя не так уж сильна — ведь Терина выкинула Верлиозия. А поскольку руководствовалась она в тот момент лишь своим подсознанием (вспомнить-то, куда запропастился мальчишка, она не может), стало быть, будет это какая-то дыра — черная и зловонная, как большая часть устремлений моей ненаглядной спутницы.